Проклятый горн
Шрифт:
– Но Хартвига вы потеряли. А Братство сочло, что вы создали его для того, чтобы уничтожить нас. И мы собственными руками убили того, кто мог устранить главную угрозу для нашего мира. Смешно. – Но смеяться мне совсем не хотелось.
– Александр сообщил Константину о том, что мы сотворили из обычного картографа… Наверное, то же самое когда-то сделали стражи прошлого, чтобы остановить темного кузнеца. Он не хотел возвращаться в гроб и устроил катастрофу. Землетрясение в Солезино уничтожило всех. И тех, кто был против него, и тех, кто служил ему. Ивойя не мелочился и
В небе звенел жаворонок, дул теплый ветер, и пахло розовым клевером. Крайне обыденная и приятная обстановка для тех зловещих мыслей, что проносились в моей голове.
– Вы решили оставить его в покое. – Я не хотел, но мой тон прозвучал обвиняюще.
– После того что случилось, Людвиг? А вы бы не оставили, если бы Арденау превратился в руины? Мы хотели забыть, начать все с чистого листа.
– Сколько лет потеряно, Маргари? С момента воскрешения Константина? Пять? Десять? Его можно было остановить еще тогда. После землетрясения прошло почти два года. Мы могли хотя бы подготовиться. А если бы кто-то из Ордена нашел в себе силы переступить через свое высокомерие и ненависть, обратиться за помощью к магистрам… Хартвиг был бы жив. Мы так привыкли рвать горло друг другу, что пропустили настоящего врага.
Она встала:
– Мне жаль, Людвиг. Но это единственное, что я могу сейчас сказать. Не имеет смысла печалиться о прошлом, страж. Надо жить настоящим.
– Не будет никакого настоящего, Маргари, если он останется среди нас. И будущего тоже нет. Ни для кого из нас.
Она села на лошадь:
– Я все же надеюсь на лучшее. Не может быть все так плохо. Настанут солнечные дни. Уверена в этом. Берегите себя. Надеюсь, теперь я ничего не должна.
Она ускакала, и было в ее уходе что-то от бегства. Проповедник с Пугалом появились почти сразу же, как законница пропала из виду.
– Слышали?
– Большую часть. – Старый пеликан плюхнулся рядом. – В хреновые времена живем. Апокалипсис не за горами. А некоторые все еще надеются на лучшее. Ха!
– Чтобы надеяться на лучшее, за него следует бороться. Так что поспешим. Я все же рассчитываю увидеть следующую эпоху без воскресшего императора Константина.
– И я, – произнес старый пеликан.
Пугало, как это водится, промолчало.
История шестая
Глас
Когда я получал письма, мое лицо блестело от пота. Последние два дня стояла непереносимая жара, и такой погоды в кантонах не помнили даже старожилы. Тревожные разговоры о юстирском поте сменились пророчествами о погибшем урожае и голоде, который случится зимой. Также обсуждали пересохшие ручьи и обмелевшие реки, рост цен на продукты. В Варшбрау произошла пляска мертвецов, а еще две вроде как случились в Лезерберге в прошлом месяце. Все сводилось к тому, что конец света не за горами и вот-вот наступит.
Серый неприметный клерк с вежливой улыбкой протянул мне два конверта и один маленький сверток.
– Вот что есть на ваше имя, господин ван Нормайенн. Что-нибудь еще могу для вас сделать?
Я покачал головой, вежливо распрощался и вышел на белую от зноя улицу маленького городка, в дне пути от Лейкчербурга, где меня уже должна была ждать Гертруда. Проповедник и Пугало торчали на остановке дилижанса, на их было написано уныние. Я еще больше увеличил его, сказав:
– Мы никуда не едем.
– Как это? – тут же закудахтал старый пеликан.
– Сейчас полдень, и все рейсы отменены до вечера. По такому пеклу сдохнут не только лошади, но и пассажиры.
– Выходит, ты застрял? Темный кузнец, он, знаешь ли, на жару плевать хотел.
– Мы уже опоздали, Проповедник, – напомнил я ему. – Все опоздали.
Эту новость мы услышали, как только покинули мятежную провинцию. Кафедрального собора Лейкчербурга, столицы кантона Ульс, больше не существовало. Подлый колдун Вальтер завершил то, что не получилось у него в Крусо. Во время воскресной мессы строение охватило золотое пламя, убившее всех, кто находился в злополучном здании. В том числе и кардинала Урбана. Человека, которого многие считали святым, а иные пророчили ему в будущем место во главе Риапано.
О том, что случилось дальше, мнения разнятся. Говорили, что клирики из Инквизиции затеяли бой с колдуном, но проиграли, оставив после сражения несколько разрушенных кварталов. Другие считали, что преступник пойман и дожидается своей участи в подвалах Святого Официума. Третьи – что убит.
До Лейкчербурга было далековато, так что ничего точно я не знал. Я сильно волновался за Гертруду, от нее не было вестей, а на письмо, отправленное мной позавчера, она так и не ответила, что лишь усилило мою тревогу.
Все три сообщения, которые я получил, пришли от Мириам. Два конверта с ее личной печатью и небольшой сверток. Открыв его первым, я увидел белый кружевной платок из Ветеции, в который был завернут темный клинок. Тот самый, что мы с Рансэ добыли, казалось, много лет назад.
Короткая записка гласила:
Надеюсь, он тебе пригодится.
– Зачем она его вернула? – не понял Проповедник.
– Откуда же я знаю? Наверное, считает, что так безопаснее. В Ветеции сейчас преддверие ада и некому хоронить мертвых, а жизнь стража не стоит и ломаного гроша. Она снижает риски.
– Что ты намерен делать?
– Сохранить его.
– Все равно очень странно. – Старый пеликан, как и я, не понимал мотивов поступка Мириам. – Она ведь хотела разобраться, как он действует.
– Значит, не получилось. Спрошу у нее, когда увижу.
Второе, письмо, судя по толщине конверта, большое, я вскрыл небрежно, пробежал глазами несколько строк, недоуменно нахмурился, перечитал.
– Что там? – жадно спросил Проповедник.
Я отмахнулся.
– Святой Пилорет! Да на тебе лица нет! Что там?!