Проклятый из рода Распутиных
Шрифт:
Юлиан Глинский считался, по местным меркам, блистательным молодым человеком — звездой высшего света. Завсегдатай скачек, балов и раутов, салонов и игорных домов. Бретер, не гнушающийся вызывать на дуэль любого, кто поспеет проявить к нему неуважение. Ни разу не был пойман за руку на шулерстве, но слухи ходили. Однако после того, как он уложил шесть человек, имевших глупость вслух высказать свои подозрения, все заткнули рты. Играть, впрочем, с ним тоже. Так что парню пришлось переключиться на рулетку и автоматы. Как я понял, ему было всё равно, на что ставить — лишь бы потешить свой азарт. Это неплохо, это можно будет использовать. Я сделал пометку в маленький блокнот с кожаным переплётом, купленный во время шоппинга с Машей. Вместе с ним была приобретена и серебряная изящная ручка. Ещё немного — и стану истинным ценителем человеческих вещей. Хе-хе…
Помимо игр, Юлиан Глинский обожал машины, женщин и оружие. У него имелись коллекции и первого, и второго, и третьего. Что же касается последнего, то он сделал своё увлечение прибыльным, но незаконным бизнесом. Иначе говоря, юный аристократ занимался продажей оружия. В том числе, редкого. Вероятно, и контрабандные «Смерчи» в его арсенале имелись. Интересно, почему Ангелина хотела от него избавиться. Ход был рискованным: парень — хоть и не наследник, но всё же член могущественного клана, а значит, его убийство повлечёт поиски киллера. И заказчика. Второго даже больше, чем первого. Однако Ангелина была готова рискнуть. Судя по тому, что она легко согласилась предоставить мне «Смерч», скорее всего, тут имеет место конфликт интересов: моя подруга намылилась устранить конкурента на поле торговли оружием. Серьёзная заявка. Очевидно, за ней стоят куда более могущественные силы, чем я решил поначалу. Вот до них было бы неплохо добраться. Но сейчас это неосуществимо. Я пока имею с ней дело на правах киллера, а от этого статуса до знакомства с реальными боссами довольно далеко. По идее, нужно самому занять место вроде того, что сейчас под Ангелиной. Ну, или её… Смогу я потеснить девушку? Скорее всего, да. Но для этого нужно плотно вписаться в преступную структуру. И надеяться, что её не уничтожат из-за убийства Глинского. Если начнётся война, аристократы почти наверняка победят, и я останусь ни с чем. Если вообще уцелею. В смысле — сохраню тот статус, который имею. Да, мне нельзя уходить в подполье. А что это означает?
Закусив ручку, я уставился в потолок, на котором двигались тени деревьев, качавшихся на ветру за окном.
Юлиан Глинский должен умереть так, чтобы никому даже в голову не пришло, что это могло быть убийство. А если даже и придёт, ничто не выведет на мой след. Ни единой улики нельзя оставлять. Интересная задачка. И непростая. Но когда меня пугали сложности? Просто нужно изучить цель максимально тщательно — все привычки, слабости, пристрастия. На этом и сыграю. Но подготовка займёт время. Придётся Ангелине набраться терпения. Как бы они ни спешила, я не могу себе позволить бросаться в омут с головой — и будь, что будет. Как говорил один из человеческих мудрецов, победа любит подготовку.
Отложив ноутбук и бумаги, я встал и поднял телефонную трубку. Пора заказать еду. Потом ещё немного поразмыслю над тем, как лучше добраться до торговца оружием, и лягу спать. Нужно беречь моё новое тело. Оно мне понадобится ещё не одну сотню лет. Пусть оно смертно и тленно — для некроманта моего уровня это не имеет значения. Я был личем в прошлой жизни — стану и в этой. Но не скоро. Ещё есть время. Люди умирают быстро, но я смогу продлить жизнь этого тела. Всё будет в порядке. Если вшивому рыцарю с дебильным мечом не удалось меня убить, то и здесь я выживу. Раз плюнуть!
Глава 20
В школе меня мало интересовали занятия. Моими мыслями владел магический предмет, который валялся в груде хлама в лаборантской Курганова. Интересно, преподаватель сам в курсе, что он там? И не ради него ли он меня подрядил наводить порядок? Если да, то его ждёт сюрприз, потому что я собираюсь воспользоваться его разрешением пускать в оборот предметы, которые мне приглянутся.
В общем, когда начался урок некромантии, я ждал, что Курганов отправит меня разгребать мусор, и он не подвёл: дал ерундовое задание остальным, а меня отправил в подсобку. Я ничем не выказал радости и даже поплёлся туда, слегка прихрамывая. И вообще в школе я не показывал, что чувствую себя прекрасно: об этом людям знать ещё рано. Пусть считают, что Распутин всего лишь не так плох, как прежде. Пока этого вполне достаточно.
Поиски заняли почти всё занятие, но увенчались успехом. Теперь, когда у меня было полно сил и энергии, а лёгкие и сердце не сдавались так быстро, как прежде, я успел раскидать барахло — конечно, на уборку это мало походило, больше на раскопки — и извлечь на свет бронзовый сосуд, покрытый знакомыми письменами и тщательно запечатанный зелёным сургучом. Крышку залили им так обильно, что немного натекло на изящное горлышко, скрыв под собой часть символов, но и тех, что остались видны, хватило, чтобы понять: передо мной так называемый «Якорь Тота»!
Это название было дано подобным предметам давно и в другой стране, лежащей на берегах мутной зелёной реки, полной крокодилов. Там, среди песков и пирамид, некроманты древности нашли способ удержать душу в мире живых — настолько, насколько понадобится. Очевидно, Курганов обладал этим знанием, за что я сразу проникся к преподавателю уважением, ибо немногие маги умеют делать подобные вещи.
Я недавно сам использовал лёгкую версию «Якоря», чтобы допросить двух порноделов на студии.
Стерев с сосуда пыль, я поставил его на стул и невольно залюбовался. В другой стране о подобных артефактах сложили сказки, в которых они превратились в жилища или темницы джиннов — коварных злых духов, норовящих исполнять желания нашедших сосуд максимально неверно. Увы, сказки на то и сказки, чтобы содержать лишь крупицу истины. На самом деле внутри содержится частица души некроманта — так называемое Зерно. Именно оно и не даёт магу покинуть мир живых после смерти, превращая его в призрака. Коим наш славный преподаватель и является. Интересно, зачем он создал «Якорь»? Для этого должна быть веская причина, ведь пребывание призрака на Земле причиняет душе постоянные страдания. Нижний мир тянет её к себе, и она пребывает в смятении, буквально разрываясь на две части. А Курганов, как я понял с его слов, находился в этом состоянии не одну сотню лет. Чтобы пойти на такое, нужно иметь очень веские основания.
Я взял сосуд и сунул его во внутренний карман пиджака. Получилось не особо убедительно, но, если не застёгивать пуговицы, то почти и не видно. Приняв индифферентный вид, я, наконец, принялся за наведение порядка и до звонка расставлял предметы по полкам, стирая с них пыль. Когда Курганов явился за мной, то окинул взглядом помещение и одобрительно кивнул.
— Отлично, вижу, процесс идёт. Но ускорься, ибо ты тут не навечно. Скоро мы начнём проходить вещи посерьёзнее, и твоё присутствие на занятиях станет обязательным.
Ха-ха, он реально думал, что может меня чему-то научить. Однако я никак не выказал отношения к услышанному и просто покладисто кивнул.
— Хорошо. Я почти разгрёб эту кучу, так что станет полегче, и дело пойдёт быстрее.
Курганов подошёл к полке, на которой я расставил найденные бутылки и пузырьки. Очевидно, он полагал, что рано или поздно его «Якорь» тоже окажется на ней.
— Рад слышать, — проговорил он слегка разочарованно, не обнаружив сосуда среди склянок. — Можешь идти.
Я проскользнул мимо него, забрал свои вещи с парты и вышел в коридор. Шагая в сторону следующей аудитории, думал о том, что якорь не только удерживает душу в мире живых, но и обладает ещё одним не самым приятным для его обладателя свойством: в умелых руках вроде моих он вполне может передать над душой контроль более опытному некроманту. Ведь повелевать умершими — это именно то, в чем заключается суть нашего тёмного искусства. Воспользоваться этим или нет, я пока не решил — подобные дела с бухты-барахты не делают, но сама возможность вызывала на моём лице улыбку.