Проклятый изумруд
Шрифт:
— Да-а, — протянул Дортмундер.
— Да. Он запутался в знаках и не успел опомниться, как на взлётной полосе № 17 врезался в самолёт, который прилетел из Майями.
— На взлётной полосе № 17…
— Так мне сказали.
Дортмундер достал пачку «Кэмел» и предложил Келпу. Тот покачал головой.
— Я не курю. Бросил — после рекламных роликов о раке.
Дортмундер застыл.
— Рекламных роликов о раке?
— Ну. По телику.
— Я не смотрел телевизор четыре года.
— Ты много потерял, — сказал Келп.
— Очевидно, — произнёс Дортмундер. — Рекламные ролики о раке… Так о водителе. А со Стэном Марчем ничего странного в последнее время не происходило, не слышал?
— Нет. А что с ним?
Дортмундер пристально посмотрел на Келла.
— Я ведь тебя спрашиваю.
Келп недоуменно пожал плечами.
— По последним сведениям, с ним всё в порядке.
— Тогда почему не пригласить его?
— Если ты уверен, что с ним всё в порядке… Дортмундер вздохнул.
— Я позвоню ему.
— И, наконец, — напомнил Келп, — мастер на все руки.
— Боюсь кого-нибудь называть, — сказал Дортмундер.
— Почему? Ты хорошо разбираешься в людях.
Дортмундер вздохнул.
— Как насчёт Эрни Даифорта?
Келп покачал головой.
— Он завязал.
— Завязал?
— Да. Стал священником. Понимаешь, судя по тому, что я слышал, он посмотрел фильм о…
— Хорошо, хорошо. — Дортмундер встал и швырнул свою сигарету в пруд. — Я хочу знать относительно Аллана Гринвуда, — напряжённым голосом проговорил он, — и всё, что я хочу знать, это «да» или «нет»!
Келп опять был в недоумении. Хлопая глазами, он спросил:
— Как это — «да» или «нет»?!
— Его можно использовать?
Аккуратненькая старушка, сверлившая Дортмундера взглядом с тех пор, как он швырнул сигарету, внезапно покраснела и заспешила прочь.
— Конечно, его можно использовать. Почему нет? Гринвуд очень хороший парень.
— Я позвоню ему! — закричал Дортмундер.
— Я слышу тебя, слышу.
Дортмундер огляделся.
— Пойдём, выпьем немного, — проговорил он.
— Конечно-конечно, — согласился Келп и поспешно встал. — Всё, что ты хочешь. Конечно.
Они выскочили на автостраду.
— Давай, детка, — сквозь зубы пробормотал Стэн Марч. — Поехали!
Он сидел, склонившись над рулём, который твёрдо держал пальцами в кожаных перчатках, а ногой вжимал акселератор.
Взгляд его читал показания всех приборов сразу: спидометра, омметра, тахометра… Давление масла, бензин в бате… Марч натягивал ремни безопасности, пожимавшие его к сиденью, будто помогая машине увеличивать скорость, и всё приближался к парню, который ехал впереди. Он.
Собирался обогнать его справа около ограждения, после чего дорога будет свободна.
Но тот парень понял, что расстояние между ними сокращается, и тоже прибавил газу. Нет! Никаких разговоров! Марч бросал взгляда зеркальце и убедился, что сзади всё благополучно.
Он надавил педаль, и «мустанг» с бешеной скоростью, как стрела, промчался мимо зелёного «понтиака», кидаясь с одной стороны дороги на другую. «Понтиак» вскоре обошёл его слева, но Марчу было наплевать на это. Он доказал, что он лучший.
Марч жил вместе с матерью на Восточной Девяносто восьмой улице. Он повернул направо, потом налево, посреди квартала сбавил скорость, увидел, что во дворе стоит такси матери и доехал до конца улицы, где нашёл место для машины. Он взял с заднего сидения новую пластинку «Звуки Индианаполиса» и пешком вернули к дому.
У подножия лестницы, ведущей на второй этаж, сидел жилец, торговец рыбой по фамилии Фридкин. Жена Фридкина всегда заставляла его сидеть на улице — если там не бушевала песчаная буря и не рвались атомные бомбы. Фридкин махнул рукой, обдавая Марча ароматом моря, и крикнул:
— Как дела, парень?
— Ммм… — невнятно ответил Марч. Он не очень-то умел разговаривать с людьми — общался, в основном, с машинами.
— Мама! — закричал он, входя на кухню.
Мать была в полуподвальном этаже, приспособленном под спальню Марча. Услышав зов сына, она поднялась по лестнице.
— Ты дома!
— Посмотри, что у меня есть, — сказал он, показывая пластинку.
— Проиграй её, — попросила мать.
— Хорошо.
Они вошли в гостиную, и Марч ставя пластинку на проигрыватель, спросил:
— Почему ты так рано?
— А-а-а! — раздражённо вырвалось у неё. — Прицепился в порту сволочь-полицейский.
— Ты опять взяла попутчиков?
— А почему нет? — горячо воскликнула мать. — В городе не хватает такси, правда? Ты бы видел этих людей на аэродроме! Они вынуждены ждать полчаса, час. Скорее можно долететь до Европы, чем доехать на такси до Манхэттена. Так что я всем приношу пользу. Клиентам плевать, они всё равно платят по счётчику. А меня это устраивает, за одну поездку я получаю втрое больше. И городу помощь — это улучшает общественное мнение о нём. Всем лучше. Но попробуй, растолкуй полицейскому!
— На какой срок ты наказана?.
— На два дня. Проиграй пластинку.
— Мама, — сказал Марч, держа тонарм над вращающимся диском, — ты напрасно рискуешь. У нас сейчас и так мало денег.
— Ничего, на пластинки тебе хватает.
— Если бы я знал, что тебе запретят ездить два дня…
— Ты мог бы найти себе работу. Проиграй пластинку.
Возмущённый Марч отвёл звукосниматель в сторону и упёрся руками в бока.
— Чего ты хочешь? — спросил он. — Ты хочешь, чтобы я нашёл себе работу на почте?