Проклятый манускрипт
Шрифт:
— Пусть сначала окончится вечерня. Я вижу, вы замерзли. Пойдемте.
В другом конце зала с колоннами находился низкий вход в комнату алхимика.
— Пригнитесь! — предупредил брат Иоганнес и положил руки Афре на плечи.
Низко склонившись, они вошли в комнату, и когда Афра снова смогла выпрямиться, она удивленно спросила:
— Во имя всего святого, почему у вас такой низкий вход в лабораторию?
— Почему? — Монах-алхимик ухмыльнулся. — Потому что каждый, кто войдет в эту комнату, должен склоняться перед достижениями алхимии.
— Удачная идея! — воскликнула Афра и огляделась по сторонам. Ее взору открылась комната алхимика Рубальдуса, жившего у ворот Ульма. В противоположность всей той мишуре, которой окружал себя Рубальдус, лаборатория брата Иоганнеса казалась очень скромной. Она была обставлена со спартанской простотой, но огромное количество подписанных стенных шкафов, дверок и ящиков, а в первую очередь — ломившихся от книг полок указывало на то, что бенедиктинец работал с большим размахом.
Особый интерес вызвало у Афры узкое, высотой почти в человеческий рост зеркало на деревянной подставке. Она подошла к нему и с удовольствием стала себя разглядывать. Впервые Афра увидела себя в полный рост, да еще в мужском платье.
На шестиугольном столе в центре комнаты без окон стоял стеклянный чан, локоть в квадрате. Он был на две трети наполнен водой, а на дне плавало нечто тяжелое. Рядом лежала раскрытая книга.
Когда брат Иоганнес заметил любопытный взгляд Афры, он с гордостью в голосе пояснил:
— Попытка повторить чудеса Господа нашего Иисуса Христа с помощью науки алхимии. Понимаете, что я имею в виду?
— Ни единого слова, — ответила Афра. — Разве Господь наш Иисус не творил чудеса?
— Конечно же, творил. Я только хочу это доказать.
Афра подошла поближе к стеклянному чану и в ужасе отпрянула.
— И-и-и, дохлая крыса! — воскликнула она и отвернулась.
— Ну вы же не боитесь дохлых крыс, словно девица?
— Нет, конечно, — ответила Афра, хотя крысы вызывали у нее отвращение и ужас. — У меня только возник вопрос: какое отношение имеет дохлая крыса к чудесам, творимым Господом нашим?
— Я с удовольствием вам покажу, если вам интересно. Вы наверняка знаете Евангелие от Матфея, то место, где Иисус идет по Генезаретскому озеру.
— Да, конечно, это чудо, как написано в Библии.
— Неверно. Богу не нужны чудеса, чтобы ходить по воде, он и так это умеет. Но у Матфея [14:28] написано, что, когда ученики увидели Иисуса идущим над водой, они испугались, и Петр воскликнул: «Господи! Если это Ты, повели мне прийти к Тебе по воде!» На это Иисус сказал Петру, который, как известно, как большинство людей, не умел плавать: «Иди!» И Петр поверил, прыгнул в воду и приблизился к Иисусу, не утонув. Вот это было чудо. Потому что вообще-то Петр должен был утонуть в Генезаретском озере, как вот эта крыса.
— Простите, брат Иоганнес, но какое отношение дохлая крыса имеет к Петру?
— Смотрите! — Алхимик вынул из стенного шкафа миску с какими-то бесцветными гранулами. Потом он склонился над стеклянным чаном и посмотрел на дохлую крысу, лежавшую на дне чана. Наконец он сказал, и в его взгляде было нечто демоническое:
— Крыса утонула, потому что я так хотел. Хотя уберечь ее от этого было в моей власти.
И, говоря это, брат Иоганнес запустил руку в миску и высыпал гранулы в стеклянный чан. Сначала ничего не произошло. Но внезапно дохлая крыса стала подниматься со дна и медленно, словно влекомая невидимой силой, оказалась на поверхности и до половины высунулась из воды.
— Чудо, действительно чудо! — взволнованно воскликнула Афра. — Вы волшебник!
— Нет, не волшебник, — остудил алхимик пыл Афры. — Вы только что видели чудо алхимии. То, что большинство людей считают чудом, на самом деле всего лишь форма особого знания. А поскольку Бог сам знание и мудрость, он может, как показывает этот простой пример, сотворить любое чудо. Таким образом, неверие в чудеса свидетельствует о глупости.
— В таком случае вы можете сделать видимыми надписи, которые скрыты от глаз обычных людей? — задумчиво сказала Афра.
Алхимик поднял на нее взгляд.
— С чего вы это взяли?
— Я слышал об этом. Говорят, что есть некие тайные надписи, которые чудесным образом исчезают и при необходимости могут таким же чудесным образом проявиться.
Брат Иоганнес кивнул.
— Криптография относится к самым популярным из тайных наук. Но только несведущий может называть тайнопись наукой. На самом деле криптография — это не что иное, как использование элементов алхимии для тайных целей. Этим черным искусством занимаются только шарлатаны.
— В основном алхимики, если позволите мне заметить. Обычный христианин не имеет ни малейшего понятия о жидкостях, которые нужны для того, чтобы надпись исчезла или же при необходимости появилась из ниоткуда.
— К сожалению, вы правы, господин Илия. Нигде нет такого большого количества шарлатанов, как среди алхимиков. Наша наука опустилась до шутовства, до жалких ярмарочных фокусов!
— Я совершенно не представляю себе, как такое может быть, — с наигранным равнодушием сказала Афра.
— Поверьте мне, это возможно. Завтра я покажу вам, как на пустом пергаменте вдруг появляется текст.
— Покажете, брат Иоганнес?
— Нет ничего проще. Раствор невидимых чернил есть у каждого уважающего себя алхимика. А что касается aqua prodigii, то тут нужна всего лишь простая микстура.
— Вы сказали aqua prodigii?
— Это такая жидкость, которая проявляет невидимые надписи. Это никакое не колдовство, довольно простой рецепт.