Проклятый остров
Шрифт:
Но для Игоря это место все равно оставалось жутковатым. Словно голова каменного великана, наблюдавшая за ним из-под опущенных век. Это пустило по его спине неприятную холодящую дорожку мурашек. Кто знал, что пряталось в тени? Может, они вторглись в чей-то дом, и этот кто-то был совсем не рад их визиту?
Разница между густым темным лесом и солнечным пляжем поражала. Словно у этого острова, яркого и дружелюбного на первый взгляд, было черное злое сердце, спрятанное в самой гуще леса. Да, отцу и не нужно было рассказывать никаких страшных историй, он мог напридумывать все и сам.
– Эй, ты чего там застрял?
– прокричал брат, уже успевший взобраться на первый выступ.
– Давай, шевели ногами, если мы хотим вернуться до заката.
Игорь вздохнул от раздражения, но потянулся следом, взбираясь по пологим камням. Они оказались холодными и влажными, несмотря на яркое солнце, нещадно палящее с небосвода.
– Это, вероятно, зависит от структуры минералов, - пояснил Леша, заметив, как брат опасливо ощупывает свод пещеры.
– Я не петрограф, но думаю, это нормально. Ну что, вперед?
Парень достал из рюкзака тяжелый большой фонарь и включил его, направив широкий луч света в темноту пещеры. Яркое пятно прошлось по корявым камням, нащупывая дорогу вперед. Игорь с недоверием следил за светлой дорожкой - от одной мысли ступить в это логово, кожа покрывалась тонкой сетью мурашек. Казалось, дальше развертывалась настоящая бездна. Один шаг и никогда не вернешься назад.
– Прям дорога в ад, - хмыкнул он, крепче перехватив ручку рюкзака.
– Она не глубокая, пара метров и должен быть источник. Не удивлюсь, если найдем здесь подземное озеро. Держись меня и не отставай. Мало ли что.
Игорь пожал плечами, бросив прощальный взгляд на лес, который теперь не казался уже таким темным и мрачным. Все в этом мире было относительно. От резкого порыва ветра, непонятно откуда взявшегося в сухом раскаленном воздухе, листва тревожно зашелестела, словно побеспокоенная чьим-то присутствием. Парень замер, вглядываясь в пугающую чащу, пока не заметил странное ярко-белое пятно, мелькнувшее за деревьями. На секунду ему даже показалось, что он разглядел человеческую фигуру, хрупкую, вероятно женскую. Но, скорее всего, это был всего лишь солнечный блик, украдкой проникший сквозь шапку леса. Иначе он начинал всерьез опасаться за свою психику. Это могло быть первым признаком компьютерной ломки.
Игорь покачал головой, прогоняя видение, а потом последовал за братом, туда, где как маяком мелькал яркий луч фонаря.
– Мы не стали заходить дальше, - рассказывал Леша, помогая отцу закончить с палатками.
– Кто знает, что там скрывается. Может страшное чудовище? А, Игорь?
Окружающие дружно расхохотались, помня о маниакальной любви парня к ужасам и мистике. Тот же лишь безразлично пожал плечами, уже привыкнув к их шуточкам. И дело было даже не в том, что он с детства видел монстра в каждой тени, а в том, что с такой семьей, любящей природу больше комфорта, оставалось полагаться только на богатую фантазию, чтобы окончательно не умереть со скуки. Именно поэтому Игорь и не стал рассказывать им о странной фигуре, мелькнувшей в чаще леса.
– Так здесь точно никого нет?
– уточнил парень на всякий случай, оглядываясь по сторонам. Странное ощущение потустороннего присутствие не покидало ни на секунду, дело было скорее в невозможности принятия того факта, что на сотни километров вокруг не было ни одной живой души. Это просто не укладывалось в голове. Им даже не встретилось ни одно животное, ни одна птица, словно кругом в динамиках играла лишь запись "зова джунглей".
– Как мы можем быть здесь одни?
– Ну, ты же видел, - ответила Алиса, проверяя подвешенный между деревьями гамак, - сюда трудно добраться, это место только для таких экстремалов, как мы. Ее кукольное личико озарилось счастливой улыбкой, словно речь шла о пятизвездочном отели на Сейшелах, а не сомнительном острове черт знает где.
– К тому же на острове лежит проклятье, - добавил отец, забавно поигрывая бровями.
– Усаживайтесь у очага, и я расскажу вам страшную историю, достойную самого Стивена Кинга. Только она окажется еще страшнее, потому что произошла на самом деле. Прямо здесь.
Семья уселась вокруг пылающего трещащего костра, раздавая по кругу жестяные банки с подогретой фасолью. Темнота начала уже сгущаться, слишком резко и неправдоподобно. Небо стало алеть и тут же выцветать до серо-синего, воздух до сих пор оставался горячим, но тут и там так и проскальзывали холодные потоки, путаясь в густой зеленой листве. Костер разгорался все ярче, заботливо огораживая их оранжево-алым коконом тепла. Отец сел во главе, приняв суровый и сосредоточенный вид. Игорь зевнул для порядка, но все же обратился в слух, рассчитывая на что-нибудь поинтереснее, чем история доктора Моро.
– Речь пойдет о тяжелых временах колонизации Америки. В середине 18 века отважные, но глупые британские колонисты отправились в далекое плаванье за лучшей жизнью, но сбились с пути и затерялись в бескрайних водах океана, - начал мужчина, переходя на зловещий шепот, чтобы создать нужную атмосферу.
– Припасы еды были ограничены, а море - не слишком щедрым к чужакам. Совсем скоро надежда покинула людей, даже море было не в силах прокормить их закрытую общину. В ход шло все - ели опилки, крыс. Даже сдирали со снастей обшивку из воловьей кожи, замачивали в воду и жевали, чтобы притупить невыносимое чувство голода.
– Это сейчас не про Роанок и пропавшую колонию?
– перебил его Игорь, начиная разочаровываться все больше.
– Нет, замолчи и слушай, - прицыкнул на него мужчина.
– Постоянные перепады температур и смена погоды, суровое море не щадило их - люди стали пленниками бескрайней дали. Полнейший хаос - голод и смерть. Слабые сдавались и их тела тут же сбрасывали в воду. Ведь чем меньше экипаж, тем проще его прокормить. Но в один день недуг коснулся детей, двух юных близнецов, мальчика и девочки, не старше семи лет. У них поднялся жар, а те скудные средства медицина, что нашлись на борту, оказалась бессильны победить болезнь. Малыши слабели на глазах, а их мать, дежурившая у их кроватей день и ночь, могла только наблюдать, как они медленно умирают. Это принесло на корабль страх. Панику. Матери прятали своих детей, боясь подцепить болезнь, отцы созывали советы, чтобы решить участь "изгоев". Они боролись за выживание, а инфекция могла уничтожить всю и так немногочисленную общину. Им требовалось решить этот вопрос быстро, пока зародившаяся паника не переросла в настоящий бунт. На общем голосовании было принято решение избавиться от бедных детей, изголодавшиеся организмы которых не могли победить болезнь. Их мать рыдала, молила смягчить приговор, дать ее детям шанс, обещая закрыться с ними в каюте и не выходить, пока корабль не причалит к новым берегам. Но страшный приговор уже был вынесен.
– Еще издалека они увидели маленький островок, группа, высланная на разведку, рассказала, что тот слишком мал для их селения, и не богат как съедобными растениями, так и дичью, да кто тому же ограничен в пресной воде. Тогда колонисты решили оставить на этом острове детей, предоставляя их самим себе и будто бы оставляя шанс на выживание. Мать отказалась покинуть своих отпрысков и согласилась разделить их участь. Она молила своего мужа, который наблюдал за всем с безразличием, своих подруг, своих соседей оставить им немного припасов, теплую одежду или какие-нибудь вещи, чтобы перенести суровые холодные ночи, но все оставались равнодушны к ее мольбам, они думали только о себе и своих семьях. Никому не было дела до чужого страдания.