Проклятый. Миры Лунасгарда I
Шрифт:
В комнату вошел человек в алой сутане и плоской алой шапочке, точно таких же, как у любого служителя Храма. Только одно отличало его – широкий пояс из трех полос, белой, синей и черной. Проповедь, наука, война. Принимая посвящение, каждый жрец выбирал стезю, которой следовал потом до конца жизни. Верховный жрец стоял над всеми тремя.
– Ваше величество, – поклонился Верховный жрец.
– Где мой брат?
– Я шел к вам, ваше величество, чтобы поговорить о нем. Только позвольте…
Жрец снова запер двери. Обернувшись,
Заметив, что нетерпеливо переминается, Эриан заставил себя встать прямо. Руки сами сжались в кулаки, он сердито сложил их на груди.
– Я слушаю, ваша святость.
Жрец бросил взгляд в приемную, где перед камином были расставлены глубокие кресла. Но Эриан не шевельнулся, и жрец остался у дверей.
– Позвольте, ваше величество, принести глубокие соболезнования вашему горю, – начал он.
Эриан кивнул.
– Смерть вашего отца – огромная потеря для Империи… И для меня лично, ваше величество.
Эриан снова кивнул. Жрец с чуть заметным вздохом продолжил:
– Но, хотя горе разрывает нам сердца, разум должен оставаться чистым. Слухи уже ползут. Страшные слухи, ваше величество. Могут начаться волнения. Если страна утратит единство, случится непоправимое. В этот трудный час все глаза обращены к вам. Нам нужен вождь, сильный и решительный, способный с честью провести корабль Империи через эту бурю. Империи нужны вы, ваше величество.
Император Эриан медленно поднял взгляд.
– Чего вы хотите от меня? – спросил он гораздо спокойнее.
– Правосудия, ваше величество. Предайте смерти убийцу императора Атуана. И отведите от страны проклятие.
Прилив черной ярости захлестнул Эриана.
– Если вы явились повторять клевету на моего брата… – бешено выдохнул он.
Жрец не дрогнул.
– Я пришел требовать правосудия, ваше величество.
– Кар не убивал отца! Это ложь!
Жестом величественным, как в храме, жрец поднял руку – и Эриан подавился словами.
– Опомнись, император, – прозвучал гулкий голос. – Горе затуманило тебе рассудок. Женщина, спавшая в постели твоего отца, видела убийцу. Она свидетельствует, что Карий зарезал императора во сне. Ты видел кинжал и знаешь, кому он принадлежит. Слуги, спавшие в передней его величества, мертвы. Стражники тоже. На телах нет ран – их погубило колдовство. И если тебе мало доказательств, знай – принц Карий сбежал прежде, чем стало известно о смерти императора!
– Сбежал? – шагнув назад, Эриан в ужасе уставился на жреца. – Он… он не мог сбежать!
– Его нет во дворце. Из конюшни пропала лошадь, вечером она была на месте, и конюхи клянутся, что никто не выводил ее. Лошадь принадлежала матери Кария.
Жрец замолчал, лицо его смягчилось.
– Ваше величество, – продолжил он тише, – мне понятны ваша боль и неверие. Но как вы глава Империи, так я ее духовный глава. И перед лицом беды… Если вы не в силах принять на себя ответственность, я должен сделать это сам. Таков завет нашего бога, таков мой долг перед народом. Прошу, не вынуждайте меня, ваше величество. Я жрец, а не император.
Слова звучали угрозой, но в лице Верховного жреца Эриан увидел только усталость и печаль. Опустил голову, ища и не находя возражений.
Прошептал из остатков неверия:
– Но зачем?..
– Власть – страшное искушение, ваше величество. Даже истинным людям тяжело устоять перед ним. Карий же… Его происхождение вам известно не хуже меня. Стоит ли удивляться, если злое начало взяло верх и Карий возжаждал власти?
– Но зачем убивать отца?
– Чтобы затем убить вас. И занять престол. Мне ли напоминать вам законы, ваше величество? Карий ваш наследник. Законом держится Империя. И если бы, сохрани нас бог, вы погибли сегодня ночью, мне пришлось бы возвести его на престол… И первым пасть под ударами проклятия.
Слова Верховного жреца падали, как комья земли на крышку гроба. Раздавленный их тяжестью, Эриан все же сумел возразить:
– Весь вечер и часть ночи мы провели с ним вдвоем, и он не пытался меня убить.
– Значит, когда вы расстались, произошло нечто… И это заставило его решиться. Мы можем только гадать, что это было, ваше величество.
Эриан покачал головой.
– Нет, ваша святость. Пожелай Кар убить меня, он мог сделать это в любой момент. Ему известен тайный ход в мою спальню, и…
– Ваше величество, – мягко перебил жрец, – вы провели ночь в собственной спальне?
– Нет, – прошептал Эриан.
– Думаю, мы должны благодарить за это бога. Как и за то, что Лаите удалось вырваться из рук убийцы и убежать. И Карий понял, что теперь его замысел раскроют. Потому он и не стал ждать вас в вашей спальне, а бежал, спасая собственную жизнь.
Темное покрывало боли закрыло свет от императорских глаз. Сейчас он завидовал отцу – тот уже не чувствовал ничего. Безжизненно махнув рукой, Эриан запоздало пригласил жреца в приемную. Зеркало напротив камина отразило яркую сутану и торжественное лицо гостя. Рядом с ним Эриан казался жалкой бледной тенью, насмешкой над императорским достоинством.
Отвернувшись от зеркала, он жестом предложил жрецу сесть, но тот почтительно дождался, пока сядет император, и только затем опустился в алый бархат кресла. Эриан закрыл глаза.
Жрец молчал. Тишину нарушали только звуки дыхания, тяжелого – Эриана, размеренного – жреца.
Открыв наконец глаза, Эриан увидел на лице слуги божьего искреннее сочувствие.
Вздохнул:
– Боюсь, горе все еще туманит мой рассудок. Но вы правы, ваша святость, вы – такой же глава Империи, как и я. Отец всегда помнил это… Постараюсь и я не забыть. Я молод, ваша святость, и власть пришла ко мне без предупреждения. Клянусь, я не желал ее. Предательство брата убивает меня… Потому я не могу судить ясно. Помогите мне, ваша святость. Что мне делать?