Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны
Шрифт:
– А у тебя «шила» не найдется, брат?
– Чего? – удивленно вскинул тот брови.
– Спирта. Чистого, как слеза ребенка, спирта, брат!
– Понесло! – усмехнулся Павел Иванович и снял трубку с примостившегося на столике телефона.
– Ага, понесло. С утра еще! – криво усмехнулся генерал. – В госпитале погоны и Звезду Савелову вручал. Тесть его был, Николай Степанович.
– Ну и что? Клюнул Николай Степанович?
– Еще как!..
– А Савелов, этот зять его?
– Поперхнулся было, но проглотил… Правда, он малый
– Слава богу, что не дурак! – удовлетворенно заметил Павел Иванович. – Дело-то у тебя какое?
Генерал протянул ему три паспорта с готическими буквами на корочках.
– Ксивы, как ты просил, готовы! – сказал он. – Все подлинные! Можешь выбрать любой, но лучше возьми все три, мало ли что…
Павел Иванович раскрыл паспорта, некоторое время внимательно их разглядывал, удовлетворенно улыбаясь.
– Ни одна спецслужба не подкопается! – гордо заявил Сергей Иванович и продолжил: – По поводу забугорной собственности я ввел в курс моих людей, и они готовы приступить к ее выявлению – ждут приказа. Сначала займутся Европой, а потом всем остальным…
– На днях дам я тебе наводку, и отдавай приказ. Думаю, что, чем раньше мы легализуем своих людей за бугром и развернемся, тем быстрее будет отдача и для государства, как говорится, и для человека. Так что с богом!
– Еще… мои люди подобрали на твой выбор несколько замков и вилл. Теперь дело только за тобой. Может, посмотришь?
– На твое усмотрение. Ты ведь все в лучшем виде сделаешь, я знаю!
– Хорошо, тогда в Баварии… Не поверишь! – возбужденно сказал Толмачев-младший, протягивая ему цветную фотографию старинного замка с тяжелыми каменными стенами, уходящими в вышину, и грозными бойницами. – Эта крепость продается за одну дойчмарку, каково?! Но, разумеется, на определенных условиях…
– Разумно! – пожал плечами Павел Иванович. – В ремонт этих камней надо вложить несколько миллионов марок, а уж отремонтированный замок сохранится для истории их фатерланда! Ну что ж, коли свою историю растоптали, давай позаботимся о немецкой.
– Человек для этого у меня уже есть. И в экономике разбирается, и по-немецки от рождения говорит…
– Ладно, хватит дифирамбы петь! Кто он?
– Герой Советского Союза подполковник Савелов, – сказал Сергей Иванович, наблюдая за реакцией брата.
– Разумно! – кивнул Павел Иванович. – Державник. Из прекрасной семьи: отец – виднейший философ-марксист, ты его наверняка знаешь, с немецким языком и немецкой жизнью знаком от рождения, а на радиоразведке собаку съел. С какой стороны ни смотри – все «за»!
– Ты уже ознакомился с его делом? – поинтересовался Сергей Иванович. – Как оно к тебе попало?
– Позволь уж мне не отвечать на твой вопрос! – вертя в руках рюмку, промолвил Павел Иванович. – Но скажу, что мне не нравится… По моему мнению, есть в нем, этом Савелове, какая-то червоточина, но по делу его, по оперативной информации стукачей, я ее так и не нащупал…
– Тогда с этим к старому еврею Фрейду! – усмехнулся Сергей Иванович. – Копаться в их семейных простынях не стоит, тем более Николай Степанович сегодня мне уже звонил и предлагал дружить…
– Против кого?..
– Чует, старый лис, откуда ветер дует…
Сергей Иванович некоторое время разглядывал массивную фигуру брата, всматривался в его стальные непроницаемые глаза и неожиданно спросил:
– Брат, как ты думаешь, дьявол в аду – фигура положительная?
– Безусловно! – отрезал тот. – Скажи только, с чего это вдруг тебя такие вопросы волновать стали?
– Хочу разобраться, что в нас с тобой от бога, а что от него – лукавого.
– Зачем? – удивился Павел Иванович.
– Может, ты прав, брат! – подумав, кивнул Толмачев-младший. – В каждом из смертных столько всего намешано, что и старик Фрейд не разобрался бы…
В ответ на его слова Павел Иванович саркастически усмехнулся и неожиданно спросил:
– С шефом своим по поводу наших планов разговора не имел?
– Нет, а что?
– Да так просто. Какой-то он странный в последнее время…
После несколько затянувшейся паузы первым нарушил молчание Сергей Иванович:
– Кстати, в Пешаваре, в офисе ЦРУ, объявился полковник «X», но вначале он засветился у Хекматиара вместе с каким-то пехотным майором.
– С каким майором?
– Личность не установлена пока, к тому же есть сведения, что тот майор к этому времени уже мог скончаться от ран.
– Тогда к чему мне твоя информация?
– Так, брат, на всякий случай…
Пакистан
5 июля 1988 года
Солнце поднимается над заснеженными горными вершинами огромным огненным диском. Высоко в небе кружит ястреб, высматривая добычу. Несколько десятков мохнатых верблюдов нехотя шаркают по извилистой горной тропе, распугивая выбравшихся змей и ящериц, вылезших погреться на раскалившуюся тропку. Погонщики нехотя понукают верблюдов. Кто-то протяжно напевает тоскливую песню. Эта безыскусная колыбельная, жара и выкуренный гашиш действуют на моджахедов убаюкивающе. Почти все они, кроме дозорных, дремлют. А кое-кто и вообще спит, громко храпя.
Спал и старик Мутталиб-ака, уронив голову на впалую грудь. Он что-то бормотал во сне, то и дело вздрагивая и тяжело вздыхая.
Сарматов лежал на повозке и наблюдал за происходящим. Его верблюд шел в караване четвертым. Десять спереди и еще три сзади. Всего на верблюдах ехало двенадцать человек плюс один верблюд для поклажи. Тихо, стараясь не шуметь, Сарматов достал из-за пазухи пистолет и, вынув из него обойму, пересчитал патроны.
– Десять, – вздохнул он, вставив обойму обратно. – Плюс один в стволе. Даже если каждого с первого выстрела, все равно не хватит… Интересно, а что же все-таки за птица этот их начальник?..