Прокурор с Эльтона

Катрин Селина

– Переформулирую, – сказал Вилл, не скрывая торжествующих ноток в голосе. – Ваш, как вы выразились, «великолепный адвокат, коллега и друг» просто так, безо всяких причин, разнёс к шварховой матери несколько космических тел, используя боевые лазеры, которыми оснащён его истребитель, на основании чего вы сделали вывод, что это именно Вейсс. Далее вы рекомендовали ему, как старший по званию, вернуться на Эльтон, а он проигнорировал приказ. Всё верно?

– Это был не приказ, а дружеский совет, – возразил Киар.

– А, то есть со всеми остальными утверждениями, а именно с проявлениями

нестабильной психики и взрывным характером подсудимого, вы не спорите?

На зал опустилась густая тишина. Настолько густая, что можно было услышать дыхание собравшихся. Вилл Кравиц умудрился поставить Киара Леру в безвыходное положение, совсем как Селесту Ленц. Если сейчас Киар бросится меня защищать, то у него возникнут проблемы уже как у адмирала Космофлота… Я прикрыл веки и скрипнул зубами от накатившей досады. Вот же жук этот Кравиц! Всё смог выяснить! Но когда? Как?! Тут даже юристы «Маргрет и партнеров» не помогли бы…

– Да, согласен, – прозвучало финальным гонгом на весь зал.

– У меня вопросов к данному свидетелю больше нет, – тут же заявил прокурор.

– Сторона защиты будет допрашивать свидетеля? – хмуро спросил судья.

Гахарит Гейрт обречённо кивнул и попытался задать Киару вопросы о нашей молодости в Академии, создать более или менее приятный психологический портрет, навести мысли присяжных на то, что, будучи единственным эльтонийцем в своём роде, я никогда не нуждался в женском внимании. Но плох тот адвокат, который не чувствует присяжных. А я никогда не был плохим адвокатом. И я прекрасно понимал, что сейчас присяжные всерьёз считают, что я домогался Селесту и просто так, шутки ради, время от времени занимался пальбой по космическим телам вблизи станции, где проживают тысячи гуманоидов…

Затем снова выступил Вилл Кравиц. Эта скотина очень ловко напомнила всем, что прямо перед арестом на меня подавала иск за домогательства Розалинда Блау. Так как дело было улажено, Гахарит Гейрт попытался опротестовать этот аргумент, но он был слишком медлителен и нерасторопен. Судья и присяжные услышали то, чего так яро добивался прокурор. Затем он предоставил скандальные вырезки из «Ионского экспресса»… умудрился набрать пластелей на всех присяжных! Дополнительно, уже не стесняясь, на моих глазах юристы «Маргрет и партнёры» передали обвинителю выписки из Аппарата Управления Эльтоном, подтверждающие, что я не родственник и даже не опекун Шарлен.

Дальше последовали письменные показания Нерезы Бьянчи, что она не видела Ленни уже более шести лет. Это была бумага, написанная в свободной форме, зато от руки. Нереза избегала слов «дочь» или «родственница», такие слова с лёгкостью могла написать даже соседка Шарлен, но для присяжных, чтобы принять факт во внимание, этого было достаточно.

Затем Кравиц откуда-то достал короткое видео с парковки «Золотого века», с ракурса, где всё выглядело так, будто я подошёл и просто ни с того ни с сего вмазал бугаю. Видео оказалось без звука, поэтому сопротивления до смерти напуганной Алессы и мольбы не трогать её не было видно за широкой спиной брюнета. Зато вопрос эльтонийки «Вы убили его?» чётко расшифровали по губам сразу пятеро присяжных. На Тур-Рине мелкие стычки и драки вообще не считались чем-то противозаконным, а тут, на Ионе, в рамках дела об исчезновении Ленни эта короткометражка стала ещё одной гирей на весах правосудия. К сожалению, не в мою пользу. Прокурор мастерски вворачивал в обвинения такие характеристики, как «неуравновешенный»,

«опасный», «не знающий границ приличий», «вспыльчивый»…

Мелькнула голограмма, где в самом баре неизвестная мне эльтонийка выгнулась на стуле-седле с обнажённой грудью, и моё лицо, полное брезгливости. Вилл умудрился даже эту ситуацию вывернуть наизнанку, заронив мысли у присяжных, будто у меня нестандартные психосексуальные наклонности. Основной его аргументацией было: «Ну какой нормальный холостой мужчина отказался бы от необременительной связи с прекрасной незнакомкой?». Гнев переполнял меня, плавил нутро, но не мог найти выхода. Гахарит Гейрт несколько раз пытался выступить с протестом, но на фоне переиначенных фактов его речь раз за разом отклонял судья.

Из истории прокурора всё выходило настолько омерзительно, что я бы сам себе дал лет тридцать тюрьмы как минимум. Полутона, намёки, характеристики других гуманоидов, отдельные снимки – Кравиц, как виртуозный художник, мазками набрасывал произведение искусства. И я бы даже восхитился его талантом, если бы в центре этого отвратительного художества главная роль отводилась не мне.

По хмурым лицам присяжных было видно, что они не сомневаются в моей виновности и думают лишь о степени тяжести наказания. Всё-таки увести ребёнка с Эльтона на Ион и держать под замком в пентхаусе – это одно, а то, что мне старательно, стежок за стежком пришивал Кравиц – совершенно другое.

Как же я жалел сейчас, что засветил таноржскую бабочку перед судьей Лирель, которой пришлось изъять её… Как же я жалел, что суд проходит на Ионе, а не на Танорге! Ярость накатывала на меня волнами, как океан омывает и точит скалы. Из какого бы материала скалы ни были сотворены, вода рано или поздно победит камень. Я изо всех сил старался сдерживаться, понимая, что малейшая вспышка или проявление неуважения к суду могут отразиться на сроке заключения.

Последней гирей на весах стали показания Юлиана. Оказывается, этот прохвост-прокурор выдернул из Космофлота ещё и его. Не сомневаюсь, что Юлиан, как и Селеста и Киар, прилетел с целью помочь мне. Вот только вопросы обвинителя были такими, будто он точно знал, куда бить. Допрос походил на самонаводящуюся ракету, которая, промахиваясь мимо объекта, разворачивается на сто восемьдесят градусов, изменяет курс и вновь несётся на заданное тело.

– Почему вы внезапно отозвали у Эрика Вейсса лицензию лейтенанта?

– Для преподавания в Академии в ней нет необходимости. Он давно не сдавал нормативов и не является штатным преподавателем.

– Но тогда, получается, вы могли отозвать её и раньше.

– Мог бы.

– То есть это никак не связано с Шарлен Бьянчи, которая проживала всё это время в квартире обвиняемого?

– Не связано.

– Вы уверены? Возможно, вы пытались таким образом надавить на него?

Юлиан несколько секунд молчал, затем посмотрел на судью, присяжных и чётко ответил:

– Я составил запрос на отзыв военного удостоверения потому, что посчитал это разумным в данных обстоятельствах. Касательно пропавшей девушки на территории обвиняемого, я был в курсе, но считал тогда и считаю сейчас, что Шарлен ничто не угрожало. Вейсс никогда бы в жизни не сделал тех гнусностей, на которые вы намекаете, господин Кравиц! Надеюсь, теперь, когда я изложил свои мысли и отношение к подсудимому предельно чётко и ясно, у присяжных пропадут сомнения…

Юлиан собрался выйти из-за кафедры, но его догнал вопрос в спину: