Прокуроры двух эпох. Андрей Вышинский и Роман Руденко
Шрифт:
В первых же своих приказах, указаниях и распоряжениях Генеральный прокурор провозгласил курс на законность, надзор за подлинным исполнением законов — основополагающей линией деятельности прокурорских работников. В те годы Президиум Верховного Совета и Советское правительство приняли немало указов и постановлений, в которых отменялись многие старые репрессивные законодательные акты и распоряжения. Руденко немедленно реагировал на них, давая соответствующие разъяснения своим подчиненным. В частности, в сентябре 1953 года он подписал указание о надзоре за исполнением указа Президиума Верховного Совета СССР от 10 сентября 1953 года «Об отмене административного выселения из домов государственных предприятий, учреждений и организаций рабочих и служащих, прекративших трудовые отношения». Указ значительно суживал административные меры при решении жилищной проблемы, перенеся центр тяжести на судебное рассмотрение соответствующих дел. Конечно, административное выселение из ряда домов, особенно оборонного значения, еще оставалось долгие
Одной из многих причин произвола в следственных делах являлась низкая квалификация следователей. Поэтому уже 14 октября 1953 года Руденко подписал приказ «О мероприятиях по повышению квалификации следователей органов прокуратуры». Проверки на местах тогда показывали, что многие следователи прокуратуры, особенно молодые, не умели пользоваться научно-техническими средствами, имеющимися в следственном чемодане, а такие важнейшие следственные действия, как осмотр места происшествия, осуществляли поверхностно и небрежно. Они подчас вообще игнорировали методические разработки, подготовленные институтом криминалистики, не знакомились с юридической литературой, не всегда хорошо знали процессуальное и материальное уголовное право.
В приказе был намечен целый комплекс мер, направленных на преодоление инертности следователей в изучении криминалистической техники и литературы, на подлинное повышение их квалификации. Контроль за исполнением этого приказа Руденко возложил на своего заместителя Г. Н. Новикова.
Генеральный прокурор принял ряд мер, направленных на искоренение бумажной волокиты в органах прокуратуры, значительно сократив требуемую от прокуроров отчетность. Своим приказом от 29 марта 1954 года он обязал их впредь предоставлять лишь отчеты о работе, донесения о наиболее опасных преступлениях и чрезвычайных происшествиях, а также копии представлений и протестов, вносимых в местные руководящие партийные и советские органы. Больше ничего от своих подчиненных прокуроры требовать не имели права. Он запретил прокурорам самолично устанавливать какую-либо отчетность, непредусмотренную приказом Генерального прокурора. Этим же приказом он отменил предоставление в вышестоящие прокуратуры различного рода справок о проведенных проверках, постановлений на арест, уведомлений о принятии к производству уголовных дел и т. п. Отменил также указание Прокуратуры СССР о личной проверке прокурорами республик, краев и областей раз в квартал одной тюрьмы или колонии. В то же время обязал прокуроров обеспечить строжайший надзор за соблюдением законности органами милиции и исправительно-трудовыми учреждениями, производя проверки там по своему усмотрению.
В апреле 1954 года в Москве состоялся V съезд профсоюза работников государственных учреждений, на котором серьезной критике подверглась работа органов прокуратуры по рассмотрению жалоб. На это Руденко моментально отреагировал, предупредив прокуроров о необходимости ликвидации проявлений бюрократизма и волокиты в разрешении жалоб, предложив заниматься этими вопросами и прокурорам республик, краев и областей.
В целях усиления борьбы с преступностью Руденко в одном из своих указаний (от 19 июня 1954 года) потребовал правильно и своевременно разрешать первичные материалы и сообщения о совершенных преступлениях. В то время зачастую под видом проверки поступивших материалов фактически проводилось предварительное следствие, а вопрос о возбуждении уголовного дела даже при наличии к тому достаточных оснований разрешался с большим опозданием. Другими словами, работники прокуратуры и органов милиции пытались «подстраховаться» от возможного прекращения уголовного дела и создать таким образом видимость благополучия в работе.
Руденко предложил рассматривать первичные материалы и сообщения о совершенных преступлениях и решать вопрос о возбуждении уголовного дела не более чем в 3-дневный срок. В тех же случаях, когда требовалось выехать на место или запросить дополнительные материалы — в 15-дневный срок.
Он запретил при проверке первичных материалов производство следственных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством.
В случаях насильственной смерти граждан или получения ими тяжких телесных повреждений, а также самоубийств Генеральный прокурор предложил уголовные дела возбуждать без какого-либо промедления и производить предварительное следствие.
После июльского (1953 года) Пленума ЦК КПСС явственно повеяло «оттепелью» и пусть еще урезанной, ограниченной определенными рамками, но все же свободой. Органы внутренних дел и государственной безопасности, ранее вершившие все дела, теперь решительно отодвигались на второй план. Восстанавливались в своих правах суды и прокурорский надзор. Внесудебные органы расправы — ликвидировались. 1 сентября 1953 года Президиум Верховного Совета СССР упразднил Особое совещание при Министерстве внутренних дел, рассматривавшее долгие годы основную массу политических дел по пресловутой статье 58. Одновременно с этим Верховному суду было предоставлено право пересматривать по протесту Генерального прокурора решения бывших коллегий ОГПУ, троек НКВД—УНКВД, Особого совещания при НКВД—МГБ—МВД СССР. Спустя почти два года Президиум Верховного Совета предоставил также это право военным трибуналам военных округов и флотов, верховным судам союзных республик, президиумам верховных судов автономных республик, краевым и областным судам в отношении дел, следствие по которым производилось местными органами госбезопасности. Пересмотр же решений бывшей комиссии НКВД и прокурора СССР по следственным делам был отнесен к компетенции Верховного суда. 7 августа 1957 года Президиум Верховного Совета СССР расширил полномочия верховных судов союзных республик и военных трибуналов округов (флотов), предоставив им право пересматривать и решения Особого совещания по делам, следствие по которым производилось центральными органами госбезопасности, а также решения, принятые комиссией НКВД и Прокурора Союза по следственным делам.
Уже по этим изменениям можно судить о все увеличивающемся объеме дел, подлежащих пересмотру. В связи с этими законодательными актами Генеральный прокурор СССР издал целый ряд приказов и указаний, которыми был установлен порядок рассмотрения жалоб и заявлений от лиц, отбывающих наказание по решениям коллегии ОГПУ, троек НКВД—УНКВД и Особого совещания при НКВД—МГБ—МВД СССР. Руденко и его заместители направили на места и другие секретные указания и приказы, касающиеся пересмотра уголовных дел, возбужденных по 58-й статье. Лица, необоснованно привлеченные к уголовной ответственности, подлежали трудоустройству, пенсионному обеспечению; время пребывания в местах лишения свободы и в ссылке засчитывалось в трудовой стаж, им должны были предоставлять в первоочередном порядке жилую площадь и т. д. Закон об этих льготах имел обратную силу, то есть распространялся и на лиц, освобожденных до его принятия. Этот нормативный акт был постоянно в поле зрения органов прокуратуры, как, впрочем, и другие подобного рода законы. Снимались с учета некоторые категории спецпоселенцев, восстанавливались права немцев, калмыков, греков, болгар, армян, чеченцев, ингушей, карачаевцев и членов их семей.
Так начиналась первая волна реабилитации жертв политических репрессий, пока еще выборочная и осторожная, но с каждым годом все более набирающая силу.
Происходящие перемены работники органов прокуратуры воспринимали с глубоким и искренним удовлетворением. Их не надо было специально «натаскивать» или подгонять. Чувство «законности» было им все же присуще. Другое дело, что проявлять его во времена сталинщины могли далеко не все, ведь на это требовалось особое мужество. Но когда очистился «политический воздух», повеяло переменами, прокуроры стали, пожалуй, самыми активными сторонниками новых идей. И это всячески поддерживал и приветствовал Генеральный прокурор, часто подавая личный пример своим подчиненным. Вспоминая Романа Андреевича тех лет, многие современники отмечали, что они действительно увидели в нем прокурора — проводника прогрессивных идей. Прежде всего потому, что был он личностью незаурядной. Старший помощник Руденко, С. В. Тюрин, знавший его много лет, писал о нем: «Мудрый, неторопливый в решениях, он чрезвычайно тщательно, осмотрительно подходил к решению любой проблемы. По некоторым вопросам он не один раз откладывал принятие решений, пока не находил наиболее правильное. Порой могло показаться, что это идет от некоего консерватизма либо нерешительности. Так некоторые и воспринимали его осторожность. Но это глубоко ошибочное представление! В те времена умный и порядочный человек не мог иначе действовать на таком важном государственном посту. А от него действительно многое зависело... Он предпочитал лучше выждать, воздержаться до поры от скоропалительных решений, пока, как говорят, не улягутся страсти вокруг очередной сомнительной идеи или кампании. Это было глубоко осознанное поведение большого государственного человека, единственно верное в тех исторических условиях... Именно понимание государственной важности своих позиций заставляло его проявлять осмотрительность».
С особой тщательностью Руденко подходил к подготовляемым в аппарате приказам и указаниям. «По несколько раз возвращал он такие документы на доработку, каждое слово в них взвешивал, искал точные, безупречно выверенные в правовом отношении формулировки, — вспоминал Тюрин. — Случалось, что даже после подписания документов он еще и еще раз возвращался к ним, перечитывал и перепроверял свои сомнения».
Надо ли говорить, с какой взвешенностью подходил Генеральный прокурор ко всем вопросам, связанным с реабилитацией жертв политических репрессий, особенно когда наступил второй ее период, более массовый.
В начале января 1955 года он пригласил к себе только что назначенного заместителя главного военного прокурора Бориса Алексеевича Викторова и поручил ему формирование и руководство специальной группой военных прокуроров и следователей, которая должна незамедлительно заняться рассмотрением писем и заявлений с просьбами о реабилитации.
Б. А. Викторов вспоминал, что Руденко сказал ему тогда: «Следует добиться, чтобы мнение у народа о военной юстиции изменилось в лучшую сторону. Пока прокуратура больше преуспела в том, чтобы как можно удачнее прикрыть свое или чужое беззаконие, погасить жалобы. Не исключено, что придется ставить вопрос об отмене неправосудных приговоров... Для восстановления честного имени не может быть никаких сроков давности. Чтобы принимать обоснованные решения, придется производить заново всестороннее объективное расследование. В этом примут участие сотрудники КГБ. Его аппарат в основном обновился, пришли новые люди, честные и принципиальные».