Пролёт(Замок третья часть)
Шрифт:
Грон был уже на ногах, созерцая дикий пейзаж сквозь лобовое стекло.
– Доброе утро, - машинально произнес Олег.
– Ты уверен, что сможешь найти дорогу с воздуха?
– Да, только обещай не лететь слишком быстро. До прибытия в Храм мы с Сорком попытаемся все же открыть вам глаза...
– И сколько же дней вам на это потребуется?
– Не дней. Еще одна ночь.
– Всего?
– хмыкнул Олег.
– А если у тебя ничего не выйдет? Как относятся в Храме к сохранившим собственные души?
– Не знаю.
– Грон на секунду задумался.
– Такого никогда не случалось.
Наскоро перекусив,
Закладывая вираж, Олег проследил взглядом весь свой трехдневной давности путь - от темной полосы сгоревшего Могучего леса у самого горизонта, по вьющейся между постепенно поднимающихся гор древней дороге, к туманной, отмеченной колеблющейся полоской воздуха границе Троухора, за которой солнечные лучи уже не имели препятствий в виде угрюмых застывших на одном месте туч, по горным отрогам и каменистым склонам в долину у Белого Пика, на вершину одной из умопомрачительных конусообразных гор, противоречащих всем законам геофизики и все же возвышающихся бесконечным частоколом, преграждающим восточным ветрам путь на равнины Троухора. Глайдер развернулся, и под ним потянулось бесконечное зеленое море - с высоты полета кроны похожих одновременно на пальмы и сосны деревьев выглядели совершенно неподвижными. Глазу не за что было зацепиться на этой монотонной поверхности, и Олег завертел головой, пытаясь найти что-нибудь поинтереснее.
Слева, на самом пределе зрения, виднелась тонкая голубая полоска. Возможно, то был великий южный океан, который Олег видел только с орбиты; или по крайней мере - его отражение в причудливой и богатой миражами атмосфере Офелии. Лес простирался до самого горизонта, и Олег снова повернул голову. Справа, тоже в неведомой дали, лес обрывался, сменяясь каким-то светло-зеленым пространством, усеянным белыми пятнами. Что это было такое, Олег не понял и прекратил на том всякие попытки сориентироваться.
Невеселые мысли, точно ждавшие этого момента, мигом вернулись к нему. Пусть посланник подменен Гроном, и душа его пребывает в потусторонней Обители; пусть загадочная сила Звезды - кстати, еще один повод для беспокойства, - захватила его врасплох... Но почему тогда в бортовом компьютере нет ни малейшего намека на происхождение глайдера? И сам этот глайдер не несет никаких следов, хоть как-то раскрывающих, из какой части галактики он прибыл? Олег вспомнил собственный бот, на котором даже самый начинающий Шерлок Холмс мигом нашел бы с десяток неистребимых отпечатков земной культуры - хотя бы астроэнциклопедию или тотасериал "Земля, 3000", - и покачал головой. От кого таится посланник? Или его цель - вовсе не контакт с Землей?
Никакая ксенопсихология не могла объяснить и поведение посланника. Вызывать представителя для контакта - и самому же прятаться от него? Или это вообще не тот посланник, а Офелия - что-то вроде фонтана у Большого Театра?
К тому же - зачем в глайдере вот это?
Олег положил руку на розовый шар - сенсор управления системой огня. Опробовав в первый же день ее мощь - скала в добрый миллион тон рассыпалась в прах - Олег тут же заблокировал управление, и сенсор превратился в декоративное украшение. Но факт оставался фактом: посланник опасался чего-то посерьезнее одного человека с чужой планеты. Вооружаться так для простой дипломатической миссии было бы просто глупо.
Загадки, загадки... Олег с трудом заставил себя прекратить строить фантастические гипотезы (большей частью повторяющие самую первую его мысль на Офелии - все это подстроено, чтобы захватить его в плен). Прояснить все мог только сам Дино Кагер.
Высоко над головой Олега замаячили первые облачка. Время шло, сотни километров остались позади глайдера, но внизу от горизонта до горизонта по-прежнему простиралась изумрудная зелень. Герт, давно уже проснувшийся, о чем-то беседовал с Гроном и Сорком, и Олег решил предоставить дальнейший полет автопилоту. Казалось глупым терять время в бесплодных размышлениях, имея под боком такой прекрасный случай пополнить образование: Сорк и Грон вовсю вербовали Герта.
– ...ведь это справедливо, - спокойно и рассудительно говорил Грон, а Сорк, сидя чуть поодаль, слегка наклонял голову в такт его убаюкивающим словам, - что души чистые и свободные получают доступ во многие тела. Вспомни, Герт, свои самые сокровенные мысли - разве тебя не тяготит привязанность к единственному телу? Разве не способность к превращению получали герои древности в дар от богов? И вот ты узнаешь, что это чудо возможно; зачем же озлобление, зачем проклятия?
– Привязанность к телу не преодолевается в несколько минут, возразил Сорк, все так же качая головой. Размеренная речь пастырей гипнотизировала, их хотелось слушать и слушать, раскачиваясь взад-вперед в удобном и мягком кресле. Олег взглянул на Герта и понял, что не у него одного возникло такое желание.
– Вспомни, Грон, свой первый харсунг...
А! Так вот что это такое! Олег мысленно потер руки.
– ...Разве не стонал ты и не готов был заплакать, когда узнал, что никогда не вернешься в тело своего детства? Разве не проклинал завершение Обряда, как все мы? Но только в борьбе с собой может человек обрести подлинную свободу; только тем, что не считаешь принадлежащим себе, можно распорядиться во благо Сияния...
– Да, - согласился Грон, несколько раз кивнув, - тяжко делать первые шаги по истинному пути. Но сделать их можно только добровольно, только осознав их необходимость. Скажи, Герт, для чего живет человек?
Неплохо, оценил Олег. Любая религия должна противопоставлять несовершенному миру - истинный, неправедному пути - праведный; но культ Звезды обещал нечто большее. Едва приняв веру, неофит получал от Сияния все преимущества канонизированного святого. Неудивительно, что история Храма не знала неудач в обращении.
– Это глупый вопрос, - ответил тем временем Герт.
– Я знаю, что я люблю, и знаю, что ненавижу; я добиваюсь своего, не зная, чего захочу завтра. Это вы, рабы Сияния, живете для чего-то; я - свободный человек...
– ...и жизнь твоя полна случайностей, - подхватил Сорк.
– И нередко случается так, что ничтожная рана вызывает смертельную горячку, и ты уже не можешь любить и ненавидеть. А бывает и так, что жизнь кажется конченной, и тень человека скитается под небесами, тщетно пытаясь найти смерть в битвах и путешествиях. И пока нет над нами Сияния, вся наша жизнь - жалкая насмешка над желанием человека вершить свою судьбу.
– Разве принявшие Освещение не умирают?
– усмехнулся Герт.
– Разве отчаянию нет пути в их души?