Пролог: Рожденный на Земле
Шрифт:
Солдаты отстреливались из ружей и рубили врагов саблями. Вооружение нападавших выглядело куда более примитивнее: цепи, дубины, топоры, ножи. Они надеялись на внезапность и численное превосходство. Защитники падали один за другим. Не считаясь с потерями, разбойники пробивались к карете.
Вскоре крепкий коренастый мужик резко открыл дверь, дико расхохотался, засунул руку внутрь кибитки и вытащил из нее молодую женщину лет двадцати. Судорожно прижимая к груди какой-то сверток, бедняжка истошно кричала. Советник не сразу понял, что это младенец. Лишь когда послышался надрывный плач, все стало ясно.
Почти тут же из экипажа выскочила
Внутри Астина закипал гнев. Воин крепко сжал рукоять бластера. Высокий светловолосый дикарь попытался отобрать у матери ребенка, но она, словно хищница, впилась зубами ему в запястье. Негодяй взвыл от боли. В порыве ярости убийца стал наносить пленнице удары тяжелой дубиной. Пару раз бандит попал по малышу. Обливаясь кровью, женщина повалилась на землю. Мерзавцы тотчас начали вырывать из ее ушей серьги и снимать с пальцев кольца и перстни.
Внезапно самрая осенила дерзкая мысль. Подобный шанс представляется лишь однажды, упускать его нельзя. Осторожно положив младенца возле куста, Ворх достал оружие из кобуры. После боя врагов осталось семеро. Охрана сражалась достойно. Не испытывая ни малейшего страха, советник покинул укрытие и направился к грабившим трупы мужикам. Его заметили почти сразу. Разбойники что-то кричали, но Астин не понимал их речь. Асконец перелез через ствол поваленного дерева и на секунду замер. До противника осталось метров десять.
Справа, на обочине дороги щипали сочную траву лишившиеся седоков лошади. С данным видом животных самрай был прекрасно знаком. Коней в Алессандрию завезли с Тасконы из системы Сириуса. Скачки являлись любимым развлечением знати. Принц Кервуд часто катался верхом по дворцовому парку. Ворху приходилось сопровождать своего подопечного.
Иронично усмехаясь и размахивая оружием, злобные аборигены двинулись на советника. Он только этого и ждал. Астин стрелял наверняка. С такого расстояния самрай никогда не промахивался. Через несколько секунд семь трупов в разных позах распластались на дороге. Бандиты даже не успели сообразить, что произошло. Лазерные лучи прошивали мерзавцев насквозь. Теперь необходимо произвести тщательную зачистку. Свидетелей схватки быть не должно.
Где-то в траве стонал раненый разбойник. Засунув бластер за пояс, Ворх поднял с земли саблю. В лучах Солнца сталь играла и переливалась. Рукоять оказалась довольно удобной. Приблизившись к варвару, советник бесстрастно пронзил сердце негодяя. Мужчина дернулся и затих. Та же участь постигла еще двух бандитов. Живых охранников Астин не обнаружил. Эту «грязную» работу выполнили нападавшие.
Вздыхая и охая, встала на колени пришедшая в себя старуха. Она с нескрываемым ужасом смотрела на разгуливающего среди трупов чужака. Самрай подошел к ней вплотную.
– Мне очень жаль, – с горечью сказал Ворх.
Лезвие без труда вонзилось в тело несчастной женщины. Землянка покачнулась и упала на спину. Вытерев окровавленный клинок о траву, советник зашагал к юной пленнице. Как и предполагал Астин, и бедняжка, и ребенок были мертвы. Взяв из рук матери безжизненный сверток, самрай двинулся к лесу. Его малыш уже проснулся и тихо постанывал.
Накормив младенца, Ворх переложил наследника асконийского престола в пеленки убитого ребенка. Возраст у них примерно одинаковый, а главное, совпадает пол. План советника прост и гениален. Звуки выстрелов разносятся далеко. Скоро сюда прискачет подкрепление. На поле боя солдаты найдут живого мальчика. Судя по дорогому платью и эскорту, женщина принадлежала к знатному роду, а значит, о малыше обязательно позаботятся.
Астин не ошибся в прогнозах. Топот копыт и крики людей самрай услышал минут через пятнадцать. Оставив младенца рядом с трупом «матери», Ворх поспешно спрятался в зарослях. К завалу подъехала большая группа всадников. Среди варваров выделялся высокий худощавый мужчина лет сорока. Схватившись руками за голову, бедолага громко причитал. То и дело землянин утирал текущие по щекам слезы. Опустившись на колени перед мертвой девушкой, мужчина поцеловал ее в лоб.
Между тем, солдаты осматривали трупы. Старший долго и удивленно разглядывал прожженные дыры в телах разбойников. Разумного объяснения странному феномену офицер не находил. Внезапно из окровавленных пеленок раздался громкий плач. Пожилой землянин чуть не тронулся рассудком. Он не верил собственным ушам.
Спустя мгновение мужчина бросился к ребенку. На его лице отразилось изумление и счастье. Схватив младенца на руки, землянин побежал к лошади. Через секунду незнакомец был уже в седле. Пришпорив коня, человек тотчас скрылся из виду. Следом за ним поскакали десять солдат. Остальные приступили к расчистке дороги. Советник отполз назад, встал, закинул за спину рюкзак, и, взяв завернутого в тряпки убитого малыша, двинулся в лес. В темной чаще Астин похоронил мальчика, прожившего всего несколько дней. У каждого своя судьба.
Гавриил Борисович Таратухин неторопливо прохаживался возле дома. Хоромы у него были отменные. Высокое крыльцо с крутой лестницей, на ставнях витиеватая резьба, слава богу, умельцев в вотчине хватало, кровля – шатром, покатая, с позолоченным венцом. Бревнышко к бревнышку. В окнах слюда, печи и трубы новые. За огромным домом многочисленные сараи и хозяйственные постройки. Вокруг усадьбы такой частокол, что ни один стервец не перелезет.
Грязные босоногие девчонки гнали мимо стаю жирных гусей. Птицы лениво переваливались с боку на бок и часто гоготали. Раннее утро. Солнце только-только показалось из-за горизонта. Бабы доят коров перед выгоном в поле, а пастухи терпеливо ждут стадо у широких ворот гумна.
Тяжелые думы одолевали боярина. Богат он, силен, но слишком уж неспокойные времена наступили. Почитай, девятнадцатый год будоражит страну молодой царь Петр Алексеевич. Никак не дает покоя старым фамилиям. А ведь род Таратухиных древний, свою историю ведет от великих рязанских князей. Если бы не проклятое монгольское нашествие...
Впрочем, что на древность пенять. И нынче приходится нелегко. Гавриил Борисович горестно вздохнул. Сколько холопов забрали в солдаты. Отправил он и работников на строительство Санкт-Петербурга, а каких плотников потерял! Царю, видите ли, флот понадобился. Уже лет десять знатный боярин не бывал в Москве и не желал. Мало того, что заставили бороду сбрить, так еще и принудили кофей пить. Истинная отрава. То ли дело хмельное ячменное пиво.