Прометей: каменный век
Шрифт:
В реальности изменений практически не было: мы нашли глину и медь. Если горшки еще получались более или менее, то медь оказалась слишком мягкой, мой тесак оставил глубокую зарубку. Нужно сделать сплав, а из чего? И в каких пропорциях? Этому не учили в Центре подготовки космонавтов, а какой современный человек в здравом уме в двадцать первом веке познавал металлургию и иные отрасли в условиях каменного века?
— Макс Са, сегодня пойдем на охоту? — голос охотника Лара вывел меня из раздумья.
— Идите сами и если найдете странные камни, принесите, — в последнее время желание ходить на охоту совсем пропало. Передо мной
Женщины племени гара хорошо разбирались в съедобных растениях: я перепробовал все, но ничего даже отдалённо напоминавшее прежние овощи не нашел. Но овощи и злаки должны существовать с древнейших времен. Они не могут возникнуть из ниоткуда и попасть в рацион людей, когда человечество будет уже развитым обществом. Флора здесь была другая, Нел также не знала этих растений.
— Макс Са, — теперь это уже Гау, мой пока неудачливый изобретатель лука, спешит ко мне, — Макс Са, Гау хочет показать.
— Что показать, — перебиваю парня.
— Гау может стрелять хорошо, — парень очень горд, но пока это только слова.
— Стреляй вон в ту пальму, — показываю на дерево с кривым стволом примерно в полусотне метров.
Стрелок целится и выпускает стрелу, которая пролетает рядом со стволом и улетает на метров пятнадцать дальше. «Вот это да», — мою апатию как рукой сняло.
— Стреляй еще раз, — командую и Гау послушно стреляет и снова мимо. Но я обрадовался, что стрела летит ровно и примерно метров на двадцать дальше чем я от него требовал.
— Еще раз, и еще раз!
Парень выпускает пять стрел, больше у него нет. Попал всего один раз, скорее всего, случайно, но все стрелы улетели далеко и лежат на пляже относительно кучно. Меткость можно отработать, а вот с такой дальностью у нас появляется неплохой шанс. Конечно убойная сила будет слабой, но парень работает в правильном направлении. Вот где он пропадал весь последний месяц.
Смотрю на его лук: ничего в нем не изменилось на первый взгляд.
— Гау, что ты сделал? Почему стрела летит лучше, чем раньше?
Путаясь, подбирая слова и жестикулируя парень объясняет, что он несколько раз мочил и потом сушил сам лук, добиваясь большей жесткости, а плечи лука стесал по направлению к концам. Беру в руки: действительно рукоять осталась толстой, а плечи сужаются. Но тетива, сделанная из трав и переплетенная косичкой — дрянь. После нескольких выстрелов натяжение ослабло, у меня полно веревок, которые можно расплести и использовать как тетиву.
Стрелы тоже сделаны наспех, вместо наконечника кусочки камня, шатаются в расщепленном древке. Короче работы еще непочатый край: объясняю «лучных дел мастеру», требования, заодно похвалив его. Парень убегает окрыленный, смотрю ему вслед, может и сможет доработать, главное принципы он уже понял сам, без подсказок.
Со стороны тандыра доносятся глухие звуки ударов по булыжникам: это Рам «испек» очередную партию странных камней и пытается их «ковать» своей медной болванкой, которая заменяет ему молот. Парень он упорный, его в племени сторонятся, но ему нет до них дела. Глухие звуки ударов об камни продолжаются,
Стараясь не бежать, не пристало Верховному Духу носиться сломя голову, иду к тандыру, где изумленный Рам снова и снова бьет по покрытому копотью бесформенному куску, выбивая металлический звук.
«Неужели железо»? — я даже затаил дыхание от волнения. Перед Рамом лежит весь неправильной формы кусок непонятной породы или камня. Сам парень смотрит на свою болванку, которая после ударов имеет деформированную бьющую поверхность.
От куска на земле посыпалось что-то отдаленно напоминающую окалину. Посылаю Рама за водой, которую он приносит с моря. Поверхность породы шипит при соприкосновении с водой, остывая. Теперь можно взять в руки: тяжелый, немного оттягивает руку, пара килограммов точно будет.
Температуры в тандыре было недостаточно, кусок просто покрыт копотью. Но в одном месте, где так долго и упорно бил Рам есть пара царапин, которые немного тускло бликуют. Это либо железо, либо другой металл не уступающий железу в твердости. Что бы это не было, у нас нет возможности его расплавить, нет технической возможности настолько поднять и держать температуру даже с древесным углем.
Однако сегодня день приятных новостей и открытий: есть первые успехи с луком и я держу в руках кусок металла, пока еще для нас непонятного. Теперь все силы на кузнечные меха или что-то похожее на них, способное гнать направленную струю воздуха на угли и сам металл. Правда, до сих мне в голову не пришла ни одна нормальная мысль, как это сделать. За всю свою жизнь, я лишь пару раз видел в кино, как бородатый могучий кузнец, что-то там двигал похожее на гармошку.
Но ведь кто-то в каменном веке или чуть позже, не обладая интеллектом двадцать первого века, догадался сделать меха. Мне то хотя бы приблизительно понятен сам принцип, что нужно сделать то, что способно подавать воздух в большом количестве. Неужели я такой тупой, что не смогу сделать ничего похожего на ручной компрессор?
Глава 27. Кузнечные меха
После того как Рам обнаружил кусок породы с металлом, необходимость создания кузнечных мехов многократно возросла. Если получится их сделать и расплавить металл, или хотя бы смягчить его твердость до приемлемого состояния, наши возможности сильно возрастут. Каждый день я отправлял охотников на то место в горы, откуда были последние образцы. Но все, что они приносили либо были кусками скал, либо результатом вулканической активности.
Гау приходил еще раз продемонстрировать улучшенную стрельбу, но жаловался, что дерево для лука быстро высыхает и становится слишком жестким и непригодным для стрельбы, ломая тетиву. Он помнил, что его старик искал деревья для лука по берегам ручья, но здесь ничего подходящего не было. Его намеки на возможную экспедицию в заброшенную деревню отмел сразу: у меня не было возможности распыляться на все сразу, категорически мало людей. Ведь помимо поисков металлов надо еще и охотой заниматься. Странно было то, что племя Гара живя у побережья, совсем не ловило рыбу. Раг промышлял рыбой, которую я очень любил. Мои дикари вначале воротили нос, но потом понемногу и сами стали бить рыбу на мелководье.