Промышленникъ
Шрифт:
– Три модели пулемета, хм. Кстати, а почему именно газоотводный вариант?
– Ну для начала – не три, а четыре. И четвертый сделан именно по схеме отдачи с коротким ходом ствола. Вот только господин Максим в свое время изрядно постарался для того, чтобы его патент было очень сложно обойти – вы уж поверьте, я знаю, о чем говорю.
– Что же, совсем никаких возможностей?
– Ну почему же. Кое-какие патенты сэра Максима вполне реально оспорить в суде – и до него патентовали принцип использования отдачи для перезарядки, только применительно к артиллерийскому орудию. Шансы есть, притом неплохие, но нужна ли мне шумиха, что поднимется в таком случае?
Сергей Иванович понимающе качнул головой – он и сам не любил какие-либо скандалы, связанные со своим именем. Ему и тех, что уже были, хватило, что называется, «за глаза».
– Мне кто-то говорил, что компания Максима – Норденфельда переживает не самые лучшие времена. И даже – что сам Максим покинул компанию.
Добрый совет не остался без правдивого ответа.
– Но при этом остался ее акционером. Впрочем, мой представитель уже ведет переговоры о приобретении соответствующей лицензии.
– И?
– Норденфельд и рад бы таковую продать, да уже я не согласен на его цену и сопутствующие ей условия. Вот и торгуемся помаленьку… Но не будем о грустном. Как дела с нашим совместным проектом?
Сергей Иванович бы не сказал, что от обсуждения таких вопросов ему так уж взгрустнулось, скорее наоборот, но настаивать на продолжении столь интересной темы он не стал.
– Думаю, что ближе к середине лета я уже смогу представить на ваш суд опытный экземпляр.
– Прекрасно. Кстати, к тому времени у меня будет на подходе еще один проект, наподобие первого – надеюсь, вы, с вашим великодушием, не откажете мне в помощи?
– Что-то интересное? Впрочем, о чем это я… У вас – и неинтересное? Буду в полном вашем распоряжении, Александр Яковлевич.
– Вот и славно. Я рад, что могу на вас рассчитывать, Сергей Иванович.
Меж тем команда пулеметчиков принесла высокий трехлапый станок и принялась сноровисто перекидывать пулемет с одной платформы на другую, а остальные люди в черной униформе довольно быстро и слаженно устанавливали новые мишени. На расстоянии ста саженей ряд за рядом вставали пехотинцы в атакующих шеренгах в точном соответствии со всеми канонами современного военного искусства – плотные ряды, концентрация огня на противнике, командиры – немного отдельно от основной массы. Чуть в стороне от столь наглядной иллюстрации к главе учебника по тактике «Батальон в атаке» также сооружали какое-то непонятное мишенное поле. Только вместо дощатых щитов использовали веревки, натянутые между столбами, и многочисленные жестянки, подвешенные на этих самых веревках на различной высоте. Стеклянные банки, стоящие на низеньких столбиках, кусок кирпичной стены, закрепленный в специальной металлической раме… Прямо кунсткамера какая-то!
– Господа!
Внимание гостей уже в который раз сконцентрировалось на князе Агреневе.
– Желающие могут лично опробовать БАС в работе. К вашим услугам как обычное мишенное поле с групповыми мишенями, так и особое, с целями одиночного порядка. Прошу!
Первым рискнул выделиться полковник лейб-гвардии Измайловского, в который уже раз опередив остальных коллег по гвардейскому цеху. Решительно уселся в специальное седло на треноге, выслушал короткий инструктаж (целиться вот так, нажимать для стрельбы вот здесь) и, непроизвольно оскалившись, нажал на спуск. Резкий и гулкий треск длиннющей очереди поставил точку всем тихим перешептываниям и разговорам.
– Еще!
В этот раз полковник повел себя как настоящий гурман: короткими, трех – пятипатронными очередями «промерил» дистанцию до первых мишеней, после чего исхитрился с первого же раза отстрелить у одной из них голову.
– Еще!!!
Следующие сто патронов прорубили целую просеку среди деревянных солдат, а также сподвигли к решительным действиям остальных офицеров – опасающихся, что вошедший в раж гвардеец не оставит им ни одного патрона. Зря, кстати, боялись – и десять тысяч патронов в двух ящиках это молчаливо гарантировали.
Спустя двадцать минут и тринадцать выпущенных лент первое мишенное поле просто перестало существовать. На месте, где оно недавно было, клубилась серая пыль, более-менее равномерным слоем лежали щепки и обломки досок, а в воздухе витал устойчивый запах сгоревшего пороха. Самый сладкий запах для генералов! По крайней мере именно так заявил присутствующим генерал-лейтенант Чагин, оценивающе разглядывая колышущиеся на ветру жестянки.
Та-та-та-та-та…БУМ!
Невольно дернувшись от неожиданного взрыва (и не он один, кстати), Чагин невозмутимо поинтересовался:
– Князь, у вас что, в каждой мишени по куску динамита?
– Ну что вы, ваше превосходительство! Только в каждой второй, и не динамит, а мелинит.
– А в каждой первой?!
– Обычнейшая краска, ваше превосходительство. Для большей наглядности попаданий.
– Наглядности, говорите? Что ж, проверим…
Пока лучшие и достойнейшие представители русского генералитета азартно доламывали мишенное поле номер два (а гвардейцы в компании двух чиновников ГИУ не менее азартно добивали остатки коньяка в бутылках), Александр провел время в беседе с профессором Чебышевым. Который смог рассказать молодому аристократу столько всего полезного и интересного, сколько тот не каждую неделю и слышал. К примеру, о том, что военная реформа в Российской империи идет с немалым скрипом. Причина? Банальная – нет-с денег! Парижский дом Ротшильдов в кредите отказал (и кредите немалом – триста двадцать пять миллионов золотых франков!), а остальные банкирские дома даже трети потребной суммы не имели. Точнее, не хотели давать – по всей видимости, Альфонс Ротшильд позаботился и о том, чтобы в других местах Министерство финансов Российской империи тоже получило отказ.
– Некоторые связывают этот отказ с той скандальной историей на Охтинском пороховом, но так ли это или нет – кто знает?
– Прошу прощение, Пафнутий Львович, а что за история?
– А вы разве не слышали? Презанятнейший случай, доложу я вам. Дело же было в следующем: когда год назад на Охтинском заводе начали устанавливать производство нового пороха, наши французские союзники прислали нескольких своих инженеров – так сказать, на помощь. Среди прочих пожаловал и некто Мессен, тут же поставленный начальником цеха по выделке пироксилина. Да-с. Но начальствовал там этот мсье крайне недолго – чей-то ревнивый муж его сильно поколотил, надолго уложив в больничную койку.
– И что, из-за такой мелочи?!
– Нет, конечно. Просто когда стали проводить расследование, то случайно выяснились совершенно некрасивые вещи: этот самый Мессен, как оказалось, неоднократно подговаривал рабочих продать ему рецептуру нашего пороха. Сами понимаете, какой это скандал!.. Инженер, даром что больной, тут же отъехал на свою родину, а через неделю после этого Ротшильд без объяснения причин прервал переговоры. Вот так-с, Александр Яковлевич.
– Прошу прощения, господа.