Пронзая ветер
Шрифт:
— Вождь валгавцев Бул со своими соратниками.
В зал ввалилась небольшая толпа воинов в кожаных доспехах. В утонченные ароматы придворных сразу вонзился крепкий запах давно немытых мужских тел. Огромный мужчина с рыжей бородой, отодвинув церемониймейстера в сторону, подошел к трону и прорычал:
— Где мой брат Отон? Он пришел к вам на Запад, чтобы встретить Бога, но вы задержали его. Вы нарушили обещание, данное нам вашим королем Диогэлом. Никто не может чинить препятствия Встречающему Богов.
— Мой доблестный Бул, твой брат, к моему глубокому сожалению, без разрешения
В зале раздались смешки, но сразу стихли под взглядом Ротэль. Ланетта удостоилась особого внимания Верховной Жрицы. Это было неприятное ощущение: будто холодом повеяло.
Валгавцы, ничего не замечая, оживленно обсуждали слова принцессы. Наконец, Бул, приосанившись, озвучил их общий вопрос:
— А что за награда?
Тагиль вкрадчиво поинтересовалась:
— Как мой доблестный воитель смотрит на пять бочек отменного пива и пару откормленных бычков?
Воины за спиной вождя одобрительно заворчали, а Бул важно кивнул:
— Когда эта ваша «Арена»? Мы придем смотреть…
— Я сам за такую награду-то… — громко вздохнул один из его людей.
В зале вновь пронесся тихий шелест смеха. Лишь шут смотрел на вождя со странным сожалением. Не смеялась и Ротэль. Она подняла руку, мгновенно приковывая к себе всеобщее внимание.
— Мне было видение, вождь. Ты должен немедленно покинуть дворец. Боги приготовили великие испытания для твоего народа, — медленно проговорила она, буравя Була ледяными глазами. — Очень много людей умрет. Твой младший сын, мать… И тот воин, что стоит справа от тебя. И еще один, что спрятался сейчас за спиной рыжего великана. Много еще кто стучится перед моим внутренним взором в Мир Духов. Ступай домой, вождь. Готовь к Великому Исходу свой народ. Вы скоро навсегда покинете свой отчий дом. А Боги пусть ходят своими дорогами. Твой брат был самонадеян, решив, что может им помочь. Он будет за это наказан. Пусть остальным это послужит серьезным уроком.
— Корэл, — нерешительно произнесла Ланетта, когда они выходили из Тронного Зала, — боюсь, я не совсем поняла происходящего…
— Тут и понимать нечего, — запальчиво ответила явно недовольная Корэл. — Ротэль потеряла всякий стыд, возомнив себя Верховной Правительницей.
— Ротэль я никогда не любил, но здесь, надо признать, был готов ей аплодировать, — покачал головой Данэл. — Валгавцам нечего здесь делать. Сейчас нам не нужны проблемы.
— Но они есть. Зайчишки уже сами прискакивают в волчье логово. Они предъявляют нам какие-то глупые требования, и мы их отпускаем! И не приведи Сила, если хоть одна шерстинка упадет с немытых заячьих шкурок. Международный скандал! Если бы я была мужчиной, я бы давно, наплевав на кроссцев, позаботилась, чтобы наши Арены были наполнены этой вонючей братией!
Данэл нахмурился:
—
Корэл не согласилась.
— А у них Митросс давно уже на ладан дышит. Счет равный. Из-за одного-двух валгавцев они не стали бы сейчас поднимать шум. Тагиль ты подарил того валгавца, а мне, свой сестре, не хочешь? Желаешь, чтобы ее первая Арена затмила мою?
— Корэл, — укоризненно покачал головой брат, — она дочь короля.
— Но ты ей потворствуешь по другой причине.
— Я не могу приказывать принцессе, что ей делать.
— Так женись на ней, — надулась девушка, — и будешь ею также командовать, как и мной. Тогда мы будем с ней на равных.
Данэл засмеялся и слегка ущипнул сестру за бок:
— Давай-ка, лучше проводи свою подопечную в ее комнату. Не стоит ей слушать наши маленькие разборки…
Преображение
На следующее утро Корэл привела Ланетту в покои Тагиль. Темно-голубой шелк на стенах, мерцающая дымка занавесей на окнах, витиеватые ножки мебели, прихотливая резьба на зеркалах и камине — все это придавало комнате интимный и загадочный вид.
Сама принцесса в нежно-розовом платье сидела перед зеркалом. Худощавый человек в бордовом камзоле заканчивал укладывать ее прекрасные волосы. Невольно Ланетта задержала на нем взор. Узкий овал лица, длинный с горбинкой нос, тонкий рот делали его довольно интересным мужчиной для мира Ланетты, но во дворце она успела повидать и намного более импозантных мужчин. Привлекала не внешность, а полное отсутствие каких-либо эмоций на лице и лаконичная выверенность, сквозившая в каждом движении.
Ланетта несколько неловко поприветствовала Тагиль поклоном. Принцесса, благосклонно кивнув, поинтересовалась:
— Корэл сказала, ты чувствуешь себя скованно у нас. Ну, девочка, признайся, что тебя смущает?
Ланетта покраснела.
— Здесь мне все чужое…
Тагиль молчала, ожидая продолжения. Ланетта, собравшись духом, выпалила:
— Я не понимаю, зачем я Вам? У вас столько прекрасных, утонченных и одаренных людей. Почему же вы так печетесь обо мне? Я без роду, без племени. Музицировать и вышивать я тоже не умею. Разве что забавлять своей неловкостью… Но это Вам скоро наскучит. Шут у вас есть, и моя неуклюжесть никогда не сможет затмить его искусство.
Тагиль засмеялась, но в этом смехе чувствовалась какая-то нервозность.
— Так вот в чем дело! Ты завидуешь моим прекрасным и утонченным придворным? Поэтому страдаешь?
Ланетта хотела объяснить, что ее неправильно поняли, но Тагиль не дала ей этой возможности:
— Это все поправимо, Ланетта. Знакомься. Скульптор, мой личный парикмахер, а по совместительству еще и замечательный лекарь. Смею заверить — в этих областях ему нет равных в Митриле… К тому же он у нас очень скромный. Ведь это далеко не все таланты, которые скрывает наш добрый мастер…