Пропала, или Как влюбить в себя жену
Шрифт:
– Нет.
– Засеки десять минут. Точно тебе говорю, это для отшелушивания кожи, - Вера присаживается на стул и, сняв тапки, начинает натягивать на одну ступню… не понятно что.
– Мне кажется, Вера, что это все же не носок. Он не лезет.
– Сейчас залезет. Он обволакивает ногу, как перчатка руку. Засекла?
– Без десяти девять.
– Ну вот отлично. Только что с раковиной делать?
– А мы Глебу завтра скажем, а я сейчас остатки посуды поставлю в машинку.
– Ну, давай, - соглашается она.
И только поставив оставшуюся посуду в посудомоечную машину, я поняла, что с Верой что-то не так.
– Кажется, носок сдавил мне ступню, - как-то обеспокоенно произносит Вера.
– Так снимайте. Это вредно.
– Это не так просто. Мне кажется, нога распухла, - уже и нотки паники слышаться в голосе.
– Говорила же вам – не надо. Тем более без инструкции. Давайте я вам помогу. Кладите ногу мне на колени, я стяну с вас носок.
– Я прошу тебя только об одном, посидеть в уютной комнате с игрушками и вкусной едой хотя бы часик. А лучше парочку. Разрешаю даже нагадить на пол. Только не лай, пожалуйста. Договорились?
– внимательно смотрю на собаку, пытаясь найти в ее глазах должное понимание и хоть капельку интеллекта. Хотя, о чем я? Какой интеллект? Щенок – априори не может мыслить, как взрослая собака. Все, что хочет эта блондинисто-пушистая особь – это играть, особенно судя по тому, как она пытается кусать мою руку.
– Будь хорошей девочкой.
Беру подарочную коробку и опускаю туда «медвежонка». Да, точно, именно медвежонка она мне и напоминает. Как можно тише выхожу из машины и захожу в дом. Скидываю с себя обувь и все так же, стараясь не шуметь, быстрым шагом поднимаюсь в гостевую. Идиотизм чистой воды, но хочется сделать сюрприз. Первый и так вышел не так, как планировалось. Оставляю собаку в комнате, закрываю за собой дверь и так же тихо спускаюсь вниз. Правда, на середине лестницы тишина была нарушена. И не мной, а стонущей бабушкой.
– Мне ее отрежут, Господи. Зачем я его натянула?!
– Тихо, вы только не нервничайте. Сейчас я еще раз попробую. Дышите глубже, Вера. Если что ножом разрежем.
– Нет, так ногу запросто порежем. Мне кажется или она синеет?
– Нет, тут просто такое освещение.
– Больно, Сонечка!
Вбегаю на кухню и сразу же попадаю взглядом на сидящую с вытянутой ногой бабушку и Соню, тянущую с ее ноги… пиздец.
– Вы что тут делаете? Как это оказалось на твоей ноге, бабушка?!
– У нас засорилась раковина, - запинаясь, произносит Соня.
– Я вспомнила, что ты показывал мне эковантуз, я его принесла, но он не справился с засором.
– Ну было бы странно, если бы он справился. Как она… он оказался на ее ноге?
– осматриваю бабушкину ногу, которая, кажется, в реале начала отекать.
– Вера предположила, что я ошиблась и это не вантуз, а носки для отшелушивания огрубевшей кожи ног, ну и решила его надеть.
– Охренеть!
– хватаю ножницы и жидкое мыло с раковины, сажусь на стул и приподнимаю бабушкину ногу на свои колени.
– Сейчас мы ее вытащим, не паникуй.
Наливаю жидкое мыло на край и аккуратно, насколько позволяет ее нога, разрезаю край. Дальше с помощью мыла все пошло значительно легче. И только стянув эту хрень с ноги, до меня дошло, что сейчас произошло.
– Глебушка, что бы мы без тебя делали. Ой, Господи. Я думала лишусь ноги.
– Пипец, - шумно выдыхает Соня.
– Так что это в итоге, Глебушка? Не носок?
– интересуется бабушка.
– Это эковантуз, просто его не доработали. Это брак.
– Фух, - облегченно выдыхает.
– Пойду умоюсь. Заодно и ногу от мыла помою.
– Давай, бабушка, - киваю, переводя взгляд на Соню, та в свою очередь рассматривает изувеченный «вантуз».
– Очень странная штука. Мне кажется, ты врешь. Это не вантуз.
– А что?
– Даже не знаю. А все-таки что?
– Это искусственная п… киска.
– В смысле киска?
– озадаченно спрашивает Соня.
– В прямом. Та самая, о которой мечтал твой Сосий, а не та, которую подсунула твоя героиня. Только не влажная. Хотя… она стала влажной, после мыла.
Соня непонимающе смотрит то на меня, то на «вантуз», и так повторяется несколько раз, пока она не выпучивает на меня глаза.
– Это пиз… это… откуда?
– Оттуда, откуда у тебя член. Мне ее Анжела подарила на нашу свадьбу. Чтобы я не пользовался услугами проституток, а удовлетворял свои физиологические потребности вот с этой особой. Опережая твой вопрос, я ей не пользовался.
– Пипец. Я надеюсь, что Вера не поймет для чего эта пиз…анская башня. Сначала у меня член нашла, теперь у тебя искусственная вагина. Ну и семейка, - вместо ожидаемой обвинительной речи, Соня смеется так, что начинает похрюкивать.
– Семья, шагающая в ногу со временем.
– Ну да, это не ковры на стену вешать, - задумчиво бросает Соня, рассматривая искалеченный «вантуз».
– Выбрось ее на хрен, - отбираю «игрушку» из ее рук и выбрасываю в мусорную корзину.
– Бабушке ни слова.
– Ну да, только я останусь в ее глазах извращенкой с членом в комоде, а внучок без кисуленьки. Ой не могу… Вере могли отрезать ногу из-за этой хрени. Пипец.
– Все, забыли, Соня. Давай накрывать на стол.
– Ага, - кивает в ответ, пытаясь сдержать смех. Секунда и мы оба замираем, когда слышится четкий и громкий лай. Ну маленькая свинота!
– О, Гена уже просит еды, - пытаюсь найти хоть какое-то объяснение.
– Гена вообще-то тут, - указывает взглядом под стол. Ну твою мать!
– Значит бабушка включила телевизор.
– Вера в ванной. Ты слышишь это?
– Нет.
– В смысле?
– Уже ничего не слышу. Ой, ладно. Все у нас через одно место. Сиди тут, - строго произношу я, направляясь к выходу.
За считанные секунды преодолеваю подъем на лестницу и захожу в гостевую.
– Лучше бы написала. Пойдем к мамочке, - укладываю щенка в подарочную коробку и иду вниз. Хоть и понимаю, что никакого смысла в коробке больше нет, но так смотрится интереснее.