Пропало лето. Спасите утопающего.
Шрифт:
— А где же билет? — восклицает отец, уже не обращаясь ни к кому.
Жекино семейство подбегает к третьему вагону.
— Мы забыли дома Жекин билет, — обескураженно сообщает отец Надежде Ивановне.
— Всё в порядке, — смеётся она. — Билет у меня. Но где же он сам, Жека?
Жека, прихрамывая, подходит к вагону.
— Я, кажется, натёр себе ногу, — широко улыбаясь, сообщает он.
— Занимайте места! — строго приказывает проводница. — Живо!
Мама, папа и дед прощаются с Жекой, целуют его, мама шепчет последние наставления,
— Граждане! Поезд отправляется, — торопит проводница непослушных пассажиров и поднимается в тамбур.
Поезд плавно трогается.
И только тогда Жеку заталкивают в вагон. Он растерянно смотрит на родителей и деда.
— А как же… вещи? — неуверенно спрашивает он.
— Держи чемодан! — кричит отец и бросает чемодан в тамбур.
— Продукты, продукты!.. — кричит мама и бросает сумку вслед за чемоданом.
— Книги! — кричит дед и кидает связку с книгами.
В открытом окне появляется Валерий, все бросаются к нему. А он, высунувшись из окна, безуспешно пытается погладить свою овчарку, бегущую рядом с поездом.
— Валерий, смотри, чтобы Жека не отстал от поезда! — кричит Жекина мама.
— Следи, чтобы не упал с полки! — кричит Жекин отец.
— Не давай ему пить сырой воды! — кричит дед.
Валерий бесстрастно кивает головой.
— Не огорчайся, Валя, — кричит Надежда Ивановна. — Всё будет хорошо!
— Тебе хорошо, — срывается Валерий. — А мы — на всё лето к трём старым тёткам. Лето у меня пропало. Пропало лето!
По залитой солнцем улице Курепки, занимая всю проезжую часть, едут на велосипедах три женщины — три сестры Надежды Ивановны — тётя Саша, тётя Даша и тётя Маша. Тётушки едут, приветливо улыбаясь прохожим. Но вот через дорогу бежит крохотный чёрный котёнок. Он испуганно останавливается и, выгнув спину, угрожающе фырчит. Тётушки, нахмурившись, резко сворачивают в сторону и, миновав препятствие, снова улыбаются.
Продовольственная палатка-фургон на высоком берегу Курепки. У окошечка стоит, придерживая рукой велосипед, тётя Саша, старшая из трёх сестёр. Она протягивает продавщице мешочек для крупы.
— Взвесьте манной крупы, Зиночка. Пять кило.
— Александра Ивановна, взрослые мальчики, разве они будут есть манную кашу?
— Боюсь, не будут, — сокрушается тётя Саша. — Вешайте четыре.
— Может быть, три? — улыбается Зиночка.
— Хорошо. Три, — говорит тётя Саша.
— А если два? — смеётся Зиночка.
— Знаете что, Зиночка, — решает тётя Саша, — манка у меня ещё есть. Взвесьте пять кило овсянки.
Магазин культтоваров. Тётю Машу, младшую из сестёр, встречает пожилой завмаг, маленький, быстрый, с коричневой от загара лысиной.
— Мария Ивановна, вы пришли за подарком племяннику, — радостно приветствует он тётю Машу. — Я угадал?
— Да. Я хотела бы…
— Молчите, я знаю, что мы ему подарим. — С сияющим видом он ставит на прилавок игрушечную пожарную машину.
— Нет… — начала было тётя Маша.
— Молчите. Знаю. — Завмаг ставит на прилавок лошадку, заводную лягушку и резинового надувного крокодила.
— Мальчики уже большие, — говорит неуверенно тётя Маша. — И вообще… за подарком должна была бы пойти Даша… Она как-никак педагог и лучше разбирается в том, что нужно мальчишкам…
Аптека. Тётя Даша, средняя по старшинству среди сестёр, укладывает в сумочку лекарства, бинты, вату. Девушка-провизор помогает ей.
— Дикая нелепость, — улыбаясь, говорит тётя Даша. — Маша — дипломированный врач, а лекарства покупаю я… Нюрочка, мы с вами что-то забыли… Касторка, зелёнка, английская соль… Ну конечно, забыли рыбий жир.
— Бутылочку, Дарья Ивановна? — спрашивает Нюра.
— Гулять так гулять. Давайте для начала… дюжину!
Обтекаемый электровоз увлекает за собой длинный железнодорожный состав. Валерий и Жека в своём купе разложили на столике еду. Здесь и жареная курица, и котлеты, и домашние пирожки, и варенье, и яйца… Но Валерий и Жека не едят. Валерий мрачно поглядывает в окно, а Жека, зажав ладони между колен, — на Валерия. Мягко постукивают на стыках колёса поезда, и Валерию чудится, будто они совершенно по-человечески говорят:
«Про-па-ло ле-то… про-па-ло ле-то… про-па-ло ле-то…»
Дверь распахнулась, и в купе ворвался грузный мужчина в брезентовом плаще.
— Держи! — Он протянул свой портфель Жеке.
— Держи! — Он сунул Валерию свою шляпу и тут же взял у носильщика чемодан и какой-то ящик.
— Это наверх! — сказал он Валерию, передавая ему ящик, и тут же выглянул в коридор.
— Проводник, чаю!
Он сел, раскрыл свой пухлый портфель и вытащил из него сушёную воблу.
— Здесь кто? — спросил он, показывая на одно из нижних сидений.
— Я, — ответил Валерий.
— Держи!
Он сунул воблу Валерию.
— А здесь кто? — спросил мужчина про другое нижнее сиденье.
— Я… — ответил Жека.
— Держи! — Вторая вобла досталась Жеке.
— Здесь я! — Мужчина показал на Жекино место. — Я по-стариковски внизу, а ты молодой — наверх! Вам, молодым, кверху надо стремиться. — Он вытащил из своего необъятного портфеля тапочки и стал натягивать их на ноги. — Значит, договорились?
— Договорились, — робко произнесли ребята.
— Молодцы!
А грузный мужчина уже стягивал пиджак, мурлыча старую песню:
— «Всё выше, и выше, и выше стрёмим мы полёт…»
В дверях купе появился проводник, он принёс стакан чаю. Мужчина взял чай, уселся поудобнее, шумно вздохнул.
— Фу-у, устал… Всё в пути, всё в пути… Ну, попутчики, а вы куда едете? — Он будто впервые оглядел ребят.
— В Курепку.
Грузный мужчина с удовольствием отхлебнул чаю.
— Молодцы!
И, вздохнув, добавил убеждённо:
— Курепка — гиблое место.