Пропавшая девушка
Шрифт:
— А миссис Саланда была дома?
— Нет, сэр, ее не было. Почему вы меня об этом спрашиваете?
— Донни описал мне женщину, которая приехала вместе с убитым. Его описания точно совпадают с внешностью миссис Саланды.
— Донни соврал. Я сказал ему, чтобы он придумал внешность женщины, вот он и наговорил вам. Возможно, воображение у него не очень хорошо развито.
— А вы можете доказать, что она была с вами?
— Конечно, могу. Мы заказали билеты в театр заранее. Те, кто сидели рядом с нами, могут засвидетельствовать,
— Значит, его убила Элла?
Он не сказал ни «да», ни «нет».
— Я надеялся, что вы на нашей стороне, на моей и на стороне Эллы. Я ошибался?
— Мне необходимо поговорить с ней, прежде чем решить это. Где она?
— Не знаю, мистер Арчер. Честно. Она ушла куда-то после обеда. После того, как полицейский допросил ее. Они отнеслись к нам с подозрением, но нам удалось их убедить, рассеять их подозрения. Они не знают, что она только-только вернулась домой, что жила другой жизнью. Я ничего не сказал им об этом. Мейбл хотела им сказать, но я не дал ей такой возможности, — он сжал зубы.
— А как вел себя Донни?
— Они отвезли его для допроса в полицейский участок. Он не сказал им о нас ничего плохого. Донни может показаться очень глупым, если захочет. Все считают его дураком, но это не так. Донни уже много лет с нами. Он очень привязан к моей дочери. Сегодня я его уволил.
— Вы должны были бы послушаться моего совета и все рассказать полиции, всю правду, — сказал я. — Вам ничего бы не было. Убитый был гангстером. И он похитил вашу дочь; Она была свидетелем в деле против его босса.
— Дочь рассказала мне об этом. И я рад, что это правда. Она не всегда рассказывает мне правду. Она была грудным ребенком. Ее очень тяжело было воспитывать без матери, которая могла бы служить для нее примером. Где она была эти последние полгода, мистер Арчер?
— Она пела в ночном клубе в Палм-Спрингс. А ее хозяин занимается рэкетом.
— Рэкетом? — Он повел носом, как будто почуял запах гнили.
— Где она была, не так уж важно по сравнению с тем, где она находится сейчас. Этот ее хозяин все еще ищет ее. Он нанял меня, чтобы я отыскал ее и привел к нему.
Саланда посмотрел на меня со страхом и отвращением, как будто этот отвратительный запах исходил от меня.
— И вы согласились на него работать?
— Это был единственный способ остаться в живых. Но я не работаю на него, если вы это имели в виду.
— Вы хотите, чтобы я вам поверил?
— Просто говорю вам: Элла в опасности. Нам всем угрожает опасность. — Я ничего не рассказал ему о втором черном «кадиллаке», в котором Джино рыскал в это время по ночным улицам с заряженным пистолетом под мышкой и с сердцем, полным мести.
— Моя дочь знает, что ей грозит опасность, — сказал он.
— Она предупредила меня об этом.
— Она должна была сказать, куда отправилась.
— Не сказала. Но она может быть сейчас в домике на пляже, где живет Донни. Я поеду туда с вами.
— Нет. Вы оставайтесь здесь и заприте все двери. Если увидите каких-нибудь неизвестных вам людей на улице возле мотеля, сразу же звоните в полицию.
Когда я вышел, он запер за мной дверь на засов.
Желтый свет фонарей отражался на асфальте шоссе. Потоки машин тянулись к северу и югу. На востоке, где было море, звезды освещали черную пустоту. Бунгало Донни белело на полоске песка у края этой пустоты примерно в миле от мотеля.
Второй раз за день я постучал в растрескавшуюся дверь кухни. Там горел свет, он проникал сквозь дверные щели.
— Кто там? — тихо спросил Донни, голос его дрожал от страха.
— Вы меня знаете, Донни.
Дверь заскрипела. Он глупо посмотрел на меня и показал рукой, что я могу войти. Он был очень бледен и сильно чем-то взволнован. Глаза опухшие, как будто он долго плакал. Сейчас Донни еще сильнее напоминал стареющего мальчика, который, несмотря на все жизненные перипетии, так и не смог стать мужчиной.
— У вас кто-нибудь есть?
Из комнаты послышался какой-то шорох. Это был ответ на мой вопрос. Я отодвинул Донни в сторону и открыл дверь. Элла Саланда стояла, нагнувшись над пустым чемоданом, лежавшим на узкой кровати. Увидев меня, девушка резко выпрямилась. Рот ее был сжат, глаза широко открыты. В руке ее при свете голой лампы на потолке слабо поблескивал пистолет 38-го калибра.
— Я ухожу отсюда, и вам меня не остановить, — сказала она.
— Не уверен, что буду вас останавливать. Куда же вы собрались, Ферн?
За моей спиной раздался печальный голос Донни:
— Она уходит от меня, хотя обещала, что останется здесь со мной, если я сделаю то, о чем она меня просила. Она обещала, что будет моей девушкой...
— Замолчи, дурак! — отрезала она.
Донни сжался, будто его ударили хлыстом по спине.
— Что она просила вас сделать, Донни? Что вы сделали для нее?
— Когда она приехала прошлой ночью в мотель с этим парнем из Детройта, то подала мне знак, чтобы я сделал вид, будто не знаю ее. Потом оставила мне записку, которую написала помадой на бумажном полотенце. Она все еще у меня. Я спрятал ее на кухне.
— И что же она написала? — спросил я.
Донни спрятался за мою спину, не сводя испуганного взгляда с пистолета, который девушка держала в руке, но еще больше боясь ее гнева. Она сквозь зубы процедила:
— Не сходи с ума, Донни. Он ничего не знает. Абсолютно ничего. Он ничего не может для нас сделать.
— Мне плевать, что будет со мной или с кем бы то ни было, — он очень нервничал и косноязычил. — Ты... ты бросаешь меня, не хочешь выполнить своего обещания. Я всегда знал, что этого не может быть. Это было бы слишком большое счастье. А сейчас мне на все плевать...