Пропавшая кузина
Шрифт:
Программу действий, выполнения которой я пожелал от Кати, излагать не буду — бумага, конечно, все стерпит, но злоупотреблять этим ее терпением, пожалуй, не следует. Но когда я четко и ясно себе все это представил и мысленно велел Кате исполнять… Исполнила! Все в точности, как я и захотел! Ну и результат оказался слегка предсказуемым и вполне ожидаемым — очередной взрыв эмоций и ощущений, а за ним провал в сладостное ничто…
— Ну что? — вернувшись к жизни, я увидел сидящую рядом Катю, смотревшую на меня с видом победительницы. — Как тебе все это?
Как-как… — подумал я и мысленно высказался в тех словах и выражениях, кои в книгах обычно не пишут. Впрочем, и нигде больше их тоже не пишут, они
— Это что вообще было такое?!
— Любовное слияние, — Катя сказала это с таким видом, как будто я должен был иметь хоть какое-то о нем представление и, соответственно, проникнуться признательностью за то, что она меня им осчастливила. Отсутствие ожидаемой реакции Катю явно не воодушевило, но вместо выражения недовольства она снизошла до пояснения:
— Я передала тебе понимание любовной магии через слияние. По-другому научить этому я тебя не могу.
— Почему? — ответ я, похоже, уже знал, но интересно было услышать его от Кати.
— Потому что я женщина, а ты мужчина. Мужская любовная магия от женской все-таки отличается, хотя и общего немало. Вот этим общим я и поделилась с тобой во время слияния.
Катю я, конечно же, поблагодарил — и словом, и делом. А потом мы занялись обедом, чему я от души порадовался — и проголодаться успел зверски, и получил возможность подумать. Возможность без слов руководить процессом, это, без сомнения, здорово. Так я могу заполучить к себе в постель практически любую женщину или девицу, если она не отмеченная, но среди женского пола отмеченные встречаются намного реже, нежели среди мужского. Ладно, при определенных обстоятельствах это может оказаться очень полезным, но в какое место, скажите, задвинуть тут моральную сторону вопроса? Возможность уложить рядом с собой Лиду Лапину у меня, например, имелась и безо всякой любовной магии, и отказался я от этого исключительно не желая портить жизнь девушке, сделавшей для меня немало добра. Хотя… Покопавшись в новых знаниях, я нашел и способ вызывать в девицах влечение к себе, без вот этого ментально-сексуального насилия. Что ж, в жизни такое может пригодиться, да что там, обязательно пригодится!
А вот пригодятся ли мне номер счета в банке братьев Бэринг и знание кода доступа к этому счету? Зачем мне номера счетов и пароли к ним еще в нескольких банках, почему-то исключительно британских? К чему мне знать явно вымышленные фамилии, на которые открыты счета в баварских, австрийских и других германских банках, включая, кстати, тот же Коммерцбанк? Суммы, кстати, на этих счетах шибко крупными я бы не назвал, но в совокупности набирался изрядный такой капиталец…
Ах, ты ж, мать-перемать!.. Так вот, значит, что не мог вытянуть из Катиной памяти тот застреленный ею Вайсман! Вот ради чего ее хотели отдать мозголому Мансфельду! У меня аж затряслись руки, и чистку картошки пришлось временно остановить — порезаться еще не хватало. Это же счета, на которые переводит уворованные из баварской казны деньги первый министр королевства граф Руфельд, он же лидер имперской партии при мюнхенском дворе! Да уж, Катя везла своему крестному настоящую бомбу, взрыв которой оставит Руфельда без головы, да еще и всю эту партию угробит… Конечно, многим от этой бомбы перепадет и плюшек, в виде прибавки работы, а с ней заработка и прочих поощрений. Тем же палачам, например, или тюремщикам, хе-хе, но многим другим как раз и придется немало пострадать от возросшей нагрузки на названных работников. Ну что тут поделаешь, как справедливо отмечал еще великий Ломоносов, где чего в одном месте прибавится, в другом столько же и того же убавится…
Честно говоря, после такого открытия количество людей, к коим я испытывал неприязнь, значительно выросло. К Империи и
Интересно, кстати, Катя-то в курсе, что невольно поделилась со мной тем, чего и сама не знает? И точно ли не знает? Да нет, почти наверняка не знает. А вот я теперь знаю… Сказать ей или как? Наверное, придется. Кто ж его знает, как это работает? Вдруг она, поделившись со мной, уже не сможет передать эти сведения адресату? Или тот самый адресат в процессе считывания информации поймет, что не он тут первый? А такое понимание может стать неисчерпаемым источником проблем для нас обоих… Ладно, сообразить, как тут быть, я еще успею, а сейчас надо поесть.
…Картофель немцы любят и едят его много. Но почему-то они его почти никогда не жарят. Варят, маринуют, запекают, а пожарить то ли не догадываются, то ли ленятся, то ли не знаю что. В данный момент меня эта особенность немецкой гастрономии совсем не устраивала и я был твердо намерен на вот этом нашем обеде такого безобразия не допускать. Сало у нас имелось, соль да перец тоже, какие-то еще специи к ним прилагались, даже чесноку головка нашлась. Раздолье!
Здоровенную скороводу жареной картошечки, да еще и с колбаской, мы умяли с такой страшной скоростью, что времени как следует подумать за едой не было. Зато не было и сил продолжать наши постельные безумства, даже разговаривать не особо хотелось, поэтому мы просто завалились отдыхать, перед этим кое-как забравшись на чердак. Вот теперь можно и нужно включить голову…
Не вышло. Все то время, что в нас медленно поднималась очередная волна желания, я потратил на любование лежащей рядом Катей. Как же она хороша! И я, дурачина, еще считал, что Альберт преувеличивает, говоря об ангельской красоте своей кузины! Совершенство, само совершенство! Как я вообще без нее жил все это время?! Да, попасть в этот мир стоило только для того, чтобы встретиться с Катей! Катя… Катенька… Катюша моя… Я приподнялся на локте, наклонился над Катей и принялся покрывать ее тело поцелуями. Она ответила, я усилил напор, она поддержала и…
— Алеша? Алеша! Алексей! — чужой, но почему-то смутно знакомый голос меня, честно говоря, испугал. Но гораздо больше испугало то, что вскочив и оглядевшись, я никого не увидел, кроме мирно спящей после всего, что мы сейчас вытворяли, Катеньки.
— Леха, чтоб тебя! — а вот тут я испугался уже всерьез, до холодного липкого пота. Потому что голос звучал не откуда-нибудь снаружи, а прямо в моей голове.
— Ты кто?! — слава Богу, хватило ума спросить тоже мысленно. Не хватало еще, чтобы Катя проснулась и застала меня разговаривающим с самим собой. Как-то совсем не хотелось выглядеть перед ней сумасшедшим.
— Кто-кто… Дед Пихто! — сердито ответил голос. — Не узнаешь, что ли?!
— Нет, — вынужден был признаться я. Но откуда-то я этот голос знаю…
— Фамилию мою мы с тобой решили не вспоминать, — примирительно сказал голос.
Ох… Вот уж не ожидал…
— Не ожидал он, — голос насмешливо фыркнул. — Теперь-то узнал?
Теперь узнал, да. Именно таким я воспринимал звучание своего голоса в той, уже, казалось, забытой жизни.
— Но как?! — не понимал я. — Мы же с тобой давно один человек!