Пропавшая улика
Шрифт:
— Убирайся.
— Не нравится, да? Ты давал мне все основания надеяться, что твоим наследником стану я, а не какой-то мерзкий маленький...
— Клянусь Богом, Роналд, — голос Олтона Хамфри звучал четко, — если ты немедленно не уберешься отсюда, я спущу тебя с лестницы.
Возникла пауза, которую нарушил нервный смешок молодого Фроста.
— Прости, дядя. Очевидно, я перебрал. Приношу мои извинения.
— Очень хорошо. Насколько я понимаю, ты уезжаешь?
— Да-да, — спешно отозвался Роналд.
Джесси слышала, как он нетвердой походкой шел по коридору. Потом шаги проследовали в обратном направлении и остановились у двери кабинета.
— Пожалуйста, передай от меня благодарность тете
— Понимаю. — Голос Хамфри звучал равнодушно.
— Ну... пока, дядя Олтон.
— До свидания, Роналд.
— Надеюсь вскоре увидеть тебя и тетю Сару.
Ответа не последовало.
Молодой Фрост заковылял вниз по лестнице. Вскоре Джесси услышала, как отъехал его «ягуар».
День был кошмарным, и вечером она с радостью легла в постель, взбила подушку, пробормотала ночную молитву и попыталась заснуть.
Но в два часа ночи Джесси все еще не спала.
Остров Нер давно погрузился во тьму и тишину. Помимо редких звуков автомобиля запоздалого гостя, покидающего остров, Джесси слышала только шорох прибоя, который так успокаивал ее каждую ночь, но сейчас он словно не совпадал с ритмом ее пульса. Все в доме уже спали; прошло уже несколько часов, как в двух комнатах над гаражом, которые занимали Столлингс и Каллам, погас свет. В одиннадцать с моря подул прохладный ветер, и в спальне Джесси пришлось встать за стеганым одеялом.
Почему она не может заснуть?
Обычно Джесси засыпала, когда захотела. Она всегда умела мгновенно расслабиться. Для медсестры это было ценным качеством.
Безусловно, причина была не в ребенке. Днем Джесси несколько тревожило его поведение, но в кроватке он сразу успокоился, выпил молочко и заснул, как ангелочек. Когда она зашла к нему перед сном, его личико было безмятежным, а дыхание таким легким, что ей пришлось склониться над кроваткой, чтобы услышать его. И не приближающееся кормление мешало ей заснуть — уже десять дней, как маленькому Майклу перестали давать бутылочку в два часа ночи, и с тех пор он спокойно спал до утра.
Очевидно, все дело в утомительном дне — фейерверках, общей суете, паническом настроении миссис Хамфри, напряжении, достигшем кульминации во время ссоры дяди с племянником. А может быть — Джесси ощутила, как зарделись ее щеки, — это как-то связано с тем человеком, Ричардом Квином.
Джесси была вынуждена признать, что после их встречи на пляже Хамфри она вела себя как мечтательная девчонка. Думать о мужчине, достигшем возраста шестидесяти трех лет! Намекнуть ему, что в четверг у нее выходной... В свой следующий свободный день она даже отправилась на общественный пляж в Тогасе и всю вторую половину дня просидела на песке под взятым напрокат зонтом, надеясь на встречу и одновременно чувствуя себя совершенной дурой. Что, если он появится? Конечно, для своих лет Джесси выглядела не так плохо в купальном костюме, но она едва ли могла соперничать с порхающими по пляжу стройными, загорелыми молодыми девицами в бикини. Наконец, Джесси ушла оттуда облегченно, вздохнув, сердитая на себя, но при этом разочарованная. Ричард Квин казался таким симпатичным, таким моложавым и таким огорченным из-за своего возраста и своей отставки... Конечно, он решил держаться от нее подальше. Прослужив в полиции всю жизнь, он наверняка многое знает о женщинах и, вероятно, причислил ее к пронырливым старым девам, рыскающим в поисках добычи.
И тем не менее, Джесси была расстроена, сколько интересных тем у них было для разговоров. Она могла бы рассказать некоторые случаи из своей практики, когда обслуживала важных персон. И он, должно быть, пережил немало захватывающих событий. К тому же в купальном костюме она выглядела совсем не так уж скверно. В тот день Джесси внимательно разглядывала себя в зеркале ванной,
6
Дитрих, Марлен (Мария Магдалене) (1901 — 1992) — знаменитая немецкая и американская актриса. Известна тем, что создала на экране образ роковой, обостренно-чувственной и аморальной красавицы.
Джесси Шервуд повернулась и зарылась лицом в подушку.
В тишине, последовавшей за стоном кровати, она вдруг услышала звук, который заставил ее забыть обо всем на свете.
Это был звук открываемого окна детской.
Джесси замерла, напрягая слух.
Смежная с ее спальней детская находилась в задней части дома — это была угловая комната с двумя окнами. Одно выходило на подъездную аллею и сад, другое было обращено к морю. Когда малыш спал, Джесси открывала оба окна настежь, но этой ночью поднялся ветер, ей пришлось взять одеяло даже для себя, она вернулась в детскую, укутала младенца дополнительным атласным одеяльцем и закрыла окно, выходящее на море. Температура упала так сильно, что она даже опустила раму второго окна, оставив его открытым всего на три-четыре дюйма.
Ей казалось, что звук донесся со стороны именно этого окна.
Потом он прозвучал снова и снова.
Это были тихие, краткие, царапающие звуки, как будто окно открывали каждый раз не более чем на пару дюймов, словно прислушиваясь во время пауз.
«Родители не могут быть слишком осторожны в отношении своих детей — особенно если они богаты... »
Так он сказал...
«Дело о похищении, которое я расследовал несколько лет назад... »
Похититель детей!
Спрыгнув с кровати, Джесси Шервуд схватила халат, накинула его поверх ночной рубашки и побежала в комнату маленького Майкла.
При слабом свете ночника, вмонтированного в плинтус, она увидела мужчину, перебросившего ногу через подоконник окна, выходящего на подъездную аллею. Другая нога, очевидно, опиралась на верхнюю ступеньку приставной лестницы. Голову скрывала наполовину поднятая штора. Он казался плоским и бесцветным, словно вырезанный из черной бумаги контур в человеческий рост.
Джесси Шервуд с криком бросилась к кроватке. Фигура в окне сразу же исчезла.
Последовала грандиозная суматоха. Прибежал мистер Хамфри, застегивая пижамную куртку на тощем волосатом торсе. За ним последовала миссис Хамфри, с воплем вырвавшая ребенка из рук няни. Миссис Ленихан, миссис Шарбедо и обе горничные прибежали с третьего этажа, надев, что попало под руку, и засыпали друг друга вопросами. В помещениях мужской прислуги над гаражом зажегся свет. Ребенок плакал, миссис Хамфри вопила, мистер Хамфри требовал объяснений, которые пыталась дать Джесси сквозь весь этот бедлам. Когда ей это удалось и Олтон Хамфри высунул голову из окна, подъездная аллея была пуста, за исключением старого Столлингса и Генри Каллама в пижамах и босиком, которые с тревогой всматривались вверх и спрашивали, что происходит. К окну была прислонена высокая лестница.
— Обыщите территорию, — крикнул Олтон Хамфри двум седовласым мужчинам внизу. — Я позвоню в сторожку.
Вскоре он вернулся, кипя от ярости.
— Не знаю, за что мы платим охранникам. Этот придурок Питерсон либо спал, либо был пьян. Пожалуйста, Сара, прекрати кричать. Отдай Майкла мисс Шервуд. Ты пугаешь его до смерти.
— О, Олтон, а если это был похититель детей? — истерически взвизгнула Сара.
— Чепуха. Это был какой-то грабитель, и мисс Шервуд спугнула его. Дай мне ребенка.