Пропавшее завещание

Агата Кристи

Пропавшее завещание

Перевод Клиновой Елены

На фоне головоломных загадок, которыми обычно занимался Пуаро, небольшая задачка, поставленная перед нами мисс Марш, показалась приятным разнообразием. Все началось с короткого, деловитого письма, написанного женским почерком с просьбой принять ее. Пуаро согласился, попросив ее прийти на следующее утро в одиннадцать часов.

Она не заставила себя ждать. Еще не пробили часы, как она постучалась в дверь. Я увидел перед собой высокую, симпатичную молодую женщину, просто, но аккуратно одетую. Подтянутая, уверенная в себе, деловитая - у нее просто на лице было написано твердое намерение добиться чего-то в жизни. Положа руку на сердце, я не принадлежу к почитателям так называемых Современных Женщин, и хотя наша посетительница была довольно привлекательна, было в ней что-то такое, что мешало мне видеть в ней просто красивую женщину.

–

Дело, которое привело меня сюда, мсье Пуаро, довольно необычное, начала она, усаживаясь на стул, который предложил ей маленький бельгиец. Думаю, будет лучше, если я начну с самого начала. Так вам будет понятно, о чем идет речь.

– Прошу вас, мадемуазель.

– Я сирота. Мой отец и его брат родились в семье мелкого фермера в Девоншире. Им с трудом удавалось сводить концы с концами. В конце концов старший из двух братьев, Эндрю, уехал в Австралию. Там ему улыбнулось счастье - занявшись спекуляцией земельными участками, он преуспел и очень скоро стал весьма состоятельным человеком. К несчастью, младший брат, Роджер, мой отец, не имел ни малейшего призвания к сельскому хозяйству. С большим трудом ему удалось получить кое-какое образование, он долго искал работу и в конце концов он устроился клерком в небольшую фирму. Вскоре он женился. Невеста была бедна, как церковная мышь, да и неудивительно, ведь мама родилась в семье бедного артиста. Отец умер, когда мне было всего десять лет. Мать пережила его ненадолго - мне не исполнилось еще и четырнадцати, как она последовала за ним в могилу. Единственным оставшимся в живых родственником был дядюшка Эндрю, не так давно вернувшийся домой из Австралии и купивший крохотное поместье, Крэбтри Мэнор, в своем родном графстве Девоншир. Он был чрезвычайно добр к осиротевшей дочери своего брата, часто приглашал меня погостить у него и вообще обращался со мной так, словно я была ему не племянницей, а родной дочерью.

Крэбтри Мэнор, несмотря на свое пышное название, никакой не замок, а скорее старый фермерский дом. Любовь к земле у дядюшки в крови, поэтому он с головой ушел во всякие сельскохозяйственные эксперименты. И хотя он любил меня, как родную дочь, но его взгляды на воспитание женщин были, мягко говоря, довольно несовременными и ко всему прочему имели глубокие корни. Сам он был человеком невежественным, но от природы был наделен острым умом, поэтому в грош не ставил то, что презрительно именовал не иначе как "книжной премудростью". И к тому же был непоколебимо уверен, что женщине образование ни к чему. По его мнению, главное, чтобы женщина вела хозяйство - стирала, убирала, готовила, а что до книг, так это вообще не ее ума дело. К сожалению, он и меня старался растить согласно своим замшелым принципам. Только нашла коса на камень. Видите ли, мсье Пуаро, у меня нет ни желания, ни потребности заниматься домашним хозяйством. В то же время мне всегда казалось, что голова у меня работает неплохо, и я твердо решила добиться успеха в жизни. Дядюшка и я вечно ругались по этому поводу, поскольку оба были на редкость упрямы и любили настоять на своем, хоть и были искренне привязаны друг к другу. В конце концов, мне улыбнулась удача - я добилась стипендии, нисколько не сомневалась, что получу хорошее образование и тогда буду крепко стоять на собственных ногах. Гром грянул, когда я уже собирала вещи, чтобы ехать в Чиртон. У меня еще оставалась небольшая сумма из денег, завещанных мне матерью, к тому же я не собиралась зарывать в землю те скромные таланты, которыми наградила меня природа. Напоследок у нас с дядей произошел долгий, тяжелый разговор. Надо отдать ему должное - он был предельно честен со мной. Других родственников, кроме меня, у него не было. Стало быть, я была его единственной наследницей. Кажется, я уже говорила, мсье Пуаро, что дядя нажил в Австралии солидное состояние и сейчас был весьма богатым человеком. Короче, мсье Пуаро, он поставил мне условие: если я по-прежнему буду упорствовать в этих "новомодных выдумках", то могу навсегда забыть о нем и его деньгах. Я держала себя в руках, но упорно стояла на своем. Я всегда буду нежно любить его, сказала я, но моя жизнь - это моя жизнь, и она мне нравится. На этом мы и расстались.
– "Уж очень ты задираешь нос, девочка", - сказал он мне на прощанье.
– "Конечно, я за свою жизнь не прочел и десятка книг, но в один прекрасный день мы с тобой еще потягаемся. И вот тогда увидим, кто из нас умнее".

Произошло это девять лет назад. Время от времени я приезжала к нему на каникулы. Наша ссора понемногу забылась, но я прекрасно понимала, что взгляды его остались прежними. Правда, надо отдать ему справедливость - он больше ни слова не обронил по поводу полученного мною высшего образования. В последнее время здоровье его пошатнулось, и вот месяц назад он умер.

Теперь о цели моего сегодняшнего визита. Дядя оставил завещание, которое иначе как странным не назовешь. По условиям его завещания Крэбтри Мэнор со всем, что в нем есть, переходит в моя собственность - на один год, считая со дня его смерти - но за этот год его "ученая племянница должна найти случай доказать, чего стоят ее мозги" - это его собственные слова, так записано в завещании. Через год, если "его собственные мозги окажутся получше", то дом со всем его содержимым переходит в собственность различных благотворительных учреждений.

– Немного несправедливо по отношению к вам, мадемуазель. Ведь вы единственная его кровная родственница, верно?

– Видите ли, я как-то об этом не думала. В конце концов, дядюшка Эндрю с самого начала предупредил, что оставит меня без денег, если вместо того, чтобы остаться с ним я решу сама пробивать себе дорогу в жизни. И поскольку я отказалась выполнить его желание, он имел полное право распорядиться своими деньгами по собственному усмотрению.

– Скажите, завещание было составлено адвокатом?

– Нет. Оно было написано им самим на бланке и заверено одной супружеской четой. Эти люди жили вместе с ним в Крэбтри Мэнор. Муж прислуживал дядюшке, а жена убирала и готовила.

– Есть ли возможность опротестовать завещание?

– Возможно. Но я не стану этого делать.

– Стало быть, вы рассматриваете это, как некий вызов, брошенный вам дядей?

– Да, так оно и есть. Вы угадали, мсье Пуаро.

– Что ж. Это интересно, - задумчиво пробормотал Пуаро.
– Не сомневаюсь, что тут кроется какой-то подвох. Держу пари, что ваш дядюшка устроил в доме нечто вроде тайника и спрятал там либо крупную сумму денег, либо еще одно завещание, подлинное, и дал вам год, в течение которого вы должны обнаружить его. Гениальная идея! Наверное, решил проверить, хватит ли у вас ума и сообразительности разгадать его замысел!

– Браво, мсье Пуаро! Именно так я и подумала. Вы догадались сразу же, значит, по части ума вы можете дать мне несколько очков вперед.

– Э, бросьте, мадемуазель! Считайте, что мои серые клеточки в вашем полном распоряжении. Вы уже пробовали искать?

– Нет, только наскоро осмотрела дом. Видите ли, мсье Пуаро, я ведь хорошо знала характер дядюшки, так что могу вас уверить, задача будет не из легких.

– У вас, случайно, нет при себе копии завещания?

Мисс Марш порылась в сумочке и протянула ему бумагу. Быстро пробежав ее глазами, Пуаро задумчиво пожевал губами.

– Составлено почти три года назад. Датировано 25 марта, время так же указано - 11 утра - очень любопытно! Это говорит о многом. Теперь я уже почти не сомневаюсь, что существует еще одно завещание. И почти наверняка оно спрятано где-то в доме. Ведь если всплывет еще одно, сделанное хотя бы на полчаса позже, это завещание автоматически потеряет силу. Ну что ж, мадемуазель, благодарю вас - давно я не встречался с такой любопытной головоломкой. Буду счастлив и не пожалею никаких сил, чтобы вам помочь. И хотя дядюшка ваш, несмотря на необразованность, был, судя по всему, человеком весьма неординарным, но до Эркюля Пуаро ему далеко!

(Поистине, тщеславие Пуаро порой становится просто нестерпимым!)

– К счастью, сейчас у меня нет никаких дел, так что мы с Гастингсом сможем приехать в Крэбтри Мэнор сегодня к вечеру. Эта супружеская чета, что прислуживала вашему дяде, они по-прежнему живут в доме?

– Да. Супруги Бейкер.

***

На следующий день, едва дождавшись утра, мы приступили к поискам. В Крэбтри Мэнор мы с Пуаро приехали накануне вечером. Мистер и миссис Бейкер, предупрежденные телеграммой, которую предусмотрительно послала мисс Марш, уже ждали нас. Мне очень понравилась эта супружеская пара: он, розовощекий и немного грубоватый, с виду напоминавший ссохшееся от старости яблоко-пепин, и его жена - добродушная толстуха, обладавшая присущим жителям Девоншира хладнокровием и невозмутимостью.

Изрядно устав от поездки в поезде и тряски, пока нас везли от станции, мы едва дождались ужина, состоявшего из жареных цыплят, пирога с яблоками и восхитительных девонширских сливок, и немедленно отправились в постель. Спали мы, как убитые, и проснулись бодрые и отдохнувшие. Сидя за столом в комнате, которая прежде служила гостиной и одновременно кабинетом покойного мистера Марша, мы наслаждались плотным завтраком. Возле стола примостилась старинная конторка, заменявшая письменный стол. Она была битком набита завалена документами, сложенными в аккуратные стопки. Огромное ветхое кожаное кресло, наверное, было любимым местом отдыха хозяина дома. Вдоль противоположной стены протянулась длинная кушетка, обитая вощеным ситцем, и тем же самым ситцем со старинным рисунком были обиты и стулья.