Пропавшие без вести
Шрифт:
– Выходи! – просил князь. – Прошу!
– Мокошь не помогает! – вздыхала Млава.
Она осуждающе глядела на князя, как будто он был виноват в этой немилости. Иван отводил взор.
– Все время говорит «зоя»! – говорила Млава. – Это что?
– По-ромейски «зои» – жизнь.
– Помирать не хочет! – вздыхала Млава.
– А кто хочет? – подтверждал Иван.
Алексию становилось все хуже. Его трясло от холода, он корчился и лязгал зубами. В беспамятстве звал жену. Та была рядом, утешала и гладила его
– Иди ко мне! – просил он, выбивая зубами дробь и путая греческие слова с русскими. – Согрей! Пожалуйста!
И Зоя послушалась. Она скользнула под одеяло, и Алексий, ощутив тепло ее тела, засмеялся от радости. Впервые за много лет.
– Любимая! – говорил, не осознавая, что голос его тих и он едва шепчет. – Я по тебе так скучал!..
Назавтра он проснулся здоровым. Некоторое время Алексий лежал, с удивлением осознавая, что болезнь ушла, после чего решился и сел. Тело отозвалось слабостью, но боли в груди не было. Сбоку кто-то дышал, Алексий повернул голову. Рядом спала женщина. Свет, падавший из окна, был слишком тусклым, чтобы разглядеть ее отчетливо, но лицо женщины показалось греку знакомым. Они явно встречались прежде. Алексий не удержался и коснулся пальцами щеки неизвестной. Та вздохнула и открыла глаза.
Полумрак скрыл их истинный цвет, но Алексий понял: он видел эти глаза! Они смотрели на него, когда он мучился жаром.
– Очнулся? – спросила женщина. Голос у нее оказался низким и приятным. Она выпростала из-под одеяла ладонь, потрогала лоб Алексия, затем, привстав, коснулась его губами. – Горячки нет, – заключила довольно. – Выздоровел.
Она села, отбросив одеяло. Из одежды на женщине была только рубаха.
– Не уходи! – попросил Алексий по-гречески. Спохватившись, добавил это же по-русски.
– Я скоро! – пообещала женщина. – Мне надо.
Она оделась и вышла. На смену явился слуга. Он помог Алексию умыться, сменил ему рубаху и даже причесал волосы костяным гребнем.
– Принеси зеркало! – попросил посол.
Слуга не понимал по-гречески, и Алексий знаками разъяснил просьбу. Рус вернулся с серебряным подносом. Алексий разглядел в кривом отображении свое исхудавшее, обросшее бородой лицо и остался недовольным. Велел кликнуть цирюльника. Тот явился, обвешанный тазиками, ножницами, бритвами и ремнями. Для начала он вымыл клиенту голову и подстриг волосы ножницами, после чего смазал щеки маслом и стал их скоблить. Алексий стоически терпел боль. Когда цирюльник закончил, грек достал золотую монету. Глаза цирюльника стали большими.
– Здесь была женщина, – сказал Алексий, вертя монету в пальцах. – Пригожая, со светлыми волосами. Кто она?
– Млава! – выпалил цирюльник. – Лекарка князя. Ходила за тобой.
– Что еще о ней знаешь?
Цирюльник пожал плечами. Алексий вложил монету ему в ладонь.
– Узнай и получишь еще одну!
Цирюльник убежал, невообразимо довольный, следом явилась Млава. Она несла в руках дымящийся горшок. Алексий как раз пытался надеть порты. Увидав это, Млава едва не выронила ношу.
– Кинь! – крикнула, ставя горшок на стол. – Кому сказала!
Не слушая возражений, она отобрала у Алексия порты и затолкала его под одеяло. После чего напоила горячим отваром. Алексий лелеял надежду, что лекарка останется, но она, к его великому огорчению, ушла.
В комнате к тому времени посветлело, Алексий смог Млаву разглядеть. Она не походила на покойную жену. Зоя была маленькой и чернявой, Млава – рослой и светловолосой. Как он смог спутать? Разве что глаза женщин были похожими: золотисто-карие, с мягким блеском. Их взгляд заставлял сердце Алексия стучать чаще.
Дни по выздоровлении текли однообразно: Алексий спал и много ел. Аппетит у него прорезался зверский. Князь был в отъезде, посла не беспокоили. Алексий только радовался: Млава была с ним. Она исправно навещала грека: поила отваром, трогала его лоб, слушала сердце, после чего уходила. Алексий чувствовал: в лечении он не нуждается, но благоразумно молчал. Он ждал прихода лекарки и желал, чтоб она была с ним дольше. Однако просить ее об этом стеснялся.
Однажды с ней удалось поговорить. Улучив момент, Алексий приложил ладонь Млавы к своей щеке. Лекарка помедлила, но убрала руку.
– Гладко, – сказала, отводя взгляд. – У нас так не ходят.
– Мне отпустить бороду? – спросил Алексий.
– Не надо! – сказала Млава. – Без нее ты гожий.
– Правда? – обрадовался Алексий.
Млава потупилась.
– У тебя есть муж? – спросил Алексий.
– Нет, – ответила Млава. – А у тебя… женка?
– Я вдовец.
– Давно?
– Пятый год. Она умерла родами.
– Более не женился?
Алексий покачал головой.
– Как ее звали? – спросила Млава. – Жену твою?
– Зоей, – ответил Алексий. – Ее звали Зоя.
Лицо Млавы вытянулось. Она встала и торопливо вышла. Алексий так и не понял, чем обидел лекарку. Он расстроился, но ненадолго. Назавтра Млава снова пришла. После нее явился цирюльник. Он принес ошеломительные вести. Получив монету, цирюльник убежал, а Алексий крепко задумался. За этим занятием и застал его вернувшийся князь.
– Лежи! – сказал он вскочившему греку. – Я ненадолго – о здоровье справиться.
– Благодарение Господу! – поклонился Алексий. – И тебе, княже!
– Не за что! – возразил Иван, присаживаясь. – Млаве спасибо скажи.
– Непременно! – пообещал Алексий.
– Она хоть и язычница, – продолжил князь, – но справу ведает. Не одного выходила.
«Их тоже согревала в постели?» – хотел спросить Алексий, но вовремя прикусил язык.