Пропавшие среди живых (сборник)
Шрифт:
Они двинулись по старому следу, глубоко проваливаясь, цепляясь за маленькие елочки. Круг получился довольно большой, но, как ни всматривался Корнилов, снег лежал девственный, нетронутый. Только в одном месте напетлял заяц.
— Да, не видать тут никаких следов, — сказал он, когда они снова вышли на тропу и отряхивались.
Участковый приободрился.
— Товарищ подполковник, я вам точно говорю: в лесу и в поле следов нет, а у тропы, когда я утром пришел, были. Не только женские. Мужские следы. Словно кто-то обошел вокруг убитого пару раз. Их метелью запорошило, но я разглядел.
— Хорошо, лейтенант. Это мы берем на заметку. А теперь веди нас к машине…
Сейчас, припоминая все свои действия при осмотре места преступления, Корнилов никак не мог отделаться от такого чувства, будто упустил там, в лесу, что-то очень важное. В городе было проще: комната, квартира, улица — замкнутое пространство, которое надо было исследовать, изучить. А здесь лес, поле, открытое всем ветрам… «Специалист-то я, выходит, однобокий, — усмехнулся он. — Ярко выраженного городского типа… Как же эта болезнь называется — боязнь открытого пространства?..»
Он сел за маленький столик, записал в блокноте: «1. Убитый??? 2. Попутчик. Опросить всех жителей Владычкина, лесника, егеря. 3. Полевой. Оружие?»
Что еще? Он вспомнил начинающий голубеть вечерний снег, маленькие густые елочки, утонувшие в нем, следы зайца и дописал: «4. Охотники».
А ночью ему снились горы. Он стоял на кромке ледника, вглядываясь в голубеющие вершины, и пел.
3
На следующий день Корнилов проснулся рано. Еще не было и семи. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим, бодрым. «Вот что значит лес», — подумал он. Позвонил в горотдел, попросил дежурного вызвать к восьми Белозерова.
В маленьком гостиничном буфете съел стакан сметаны, выпил бледного, чуть теплого чаю с кусочком засохшего сыра — больше разжиться было нечем. Пошел в горотдел пешком. На улице еще не начало светать. На автобусных остановках стояли длинные очереди. Во многих домах топили печи, ветер прибивал дым к земле. Мороз жалил зло и колюче.
Белозеров с Белянчиковым были уже на месте. Сидели нахохлившись, видно, еще не совсем проснулись, Начальник лужского угро крутил ручку старенького радиоприемника.
— Капитан, а вы по утрам не бегаете трусцой? — спросил Корнилов, поздоровавшись.
Белозеров отрицательно покачал головой.
— А зря. Поэтому вы такой вялый. Рекомендую. Очень способствует.
— Чему способствует? — не понял Белянчиков.
— Жизнерадостности.
— Да мы долго за шахматами сидели, — стал объяснять Белозеров, но Корнилов перебил его, спросив будничным, деловым тоном:
— Где Полевой?
— Здесь, в КПЗ.
— Скажите, пусть приведут.
…Привели Санпана. Щетина на щеках, всклокоченные волосы на голове, запекшиеся губы делали его похожим на тяжелобольного. Корнилову показалось даже, что глаза у него еще больше налились кровью. Однако сегодня в них можно было уловить искорку мысли.
— Садись, Полевой, — сказал он Санпану. Всегда и во всем скрупулезно соблюдавший порядок, Игорь Васильевич не смог пересилить себя и обратиться к Санпану на «вы». — Узнаешь?
Санпан сел и, повернув лицо к Корнилову, чуть-чуть оскалился. Словно хотел сказать: «Чего уж тут не узнать…»
— Капитан, ведите протокол, — попросил Корнилов Белозерова.
— Кого в последние дни в гости ждал?
Санпан минуты три молчал, сжав руки коленками и медленно потирая ладонь о ладонь. На его лице с низеньким, похожим на гармошку лбом заходили все мышцы, словно он что-то с трудом пытался разжевать. Наконец Санпан выдавил:
— Витьку Косого ждал. Срок у него закончился. Долю должен был привезти.
Корнилов аж присвистнул:
— Витьку Косого! Виктора Безбабичева, значит. Подвел тебя Косой, подвел! Как только в Ленинграде появился — за старое взялся. У нас он. Уже у нас. — А про себя подумал: «Косого-то спрашивал я про Санпана. Сказал — весточек не имею. Крепкий орешек. Придется и с ним повозиться. И доля еще какая-то». — Ладно, о Косом потом. Где твой пистолет?
Санпан снова долго молчал, набычившись, шевеля губами.
— Кузнецу из Пехенца отдал. За самогон. Левашову. — И, словно бы оправдываясь, добавил с тоской: — В загуле был, гражданин Корнилов. А хрустов нема. За литр отдал, сявка!
— Когда это было?
— Не помню уж. Месяца два назад.
— Безбабичева ходил встречать?
— Еще чего, — проворчал Полевой. — Я ж не знал, в какой день он явится.
— А твоя жена утверждает, что вчера в три часа ты ушел встречать дружка…
Полевой осклабился:
— Да я так… Чтоб крик не подымала. В Пехенец ходил. Выпить с мужиками.
— С кем?
— С кем пил-то? — Санпан нахмурился. Лицо у него опять напряглось. — Да я… Зашел к Левашову, а его не было. Жена у него дурная. Орать стала. В магазине взял бутылку «Солнцедара». А потом не помню.
— Кто отпускал тебе вино?
— Тоська рыжая. Да она там одна и торгует, гражданин начальник.
— Дружки навещали?
— Нет. Боялся, вас наведут…
Корнилов усмехнулся:
— Не договариваешь ты, Полевой!
Санпан пожал плечами.
— Про Безбабичева как узнал? Что у него срок закончился и деньги привезет? Святой дух подсказал?
Санпан вдруг поднял голову и пристально, не мигая, посмотрел на Корнилова. Куда только девалось его тупое безразличие и подавленность! Взгляд стал осмысленным, дикая злоба сверкнула в глазах.
— Не шути со мной начальник, — сказал он с вызовом.
— Ладно, Полевой, на сегодня достаточно. Мы еще наговоримся.