Пропавшие
Шрифт:
– В июле пропал Оливер, – напомнил он, – сразу как ты объявилась в городе. Теперь исчез второй мальчик, а это уже тенденция.
Воун вклинился между ними.
– Давайте-ка чуток полегче, – сказал он. – И ты тоже, Рорик.
Рори отпихнул его в сторону.
– Все знают, что летом куча разных приезжих, – сказал Воун.
Рори разгладил рубашку и поправил значок.
– Ладно, – сказал он. – Полиция штата будет здесь через час, тогда паром и отпустим. А пока мне нужна будет ваша помощь. Давайте разгрузитесь, потом ступайте в общественный центр. Там общий сбор. Попробуйте
– Сделаю, – согласился Воун. – Минут десять займет.
Рори забрался в джин и так сильно хлопнул дверцей, что сидевший на заднем сиденье мужчина вздрогнул.
– Постой, – окликнула его Энни. – Где сейчас Френки?
– В доме, – ответил в открытое окно Рори. – Ждет, вдруг сын вернется.
Воун проводил взглядом уехавший по гравийной дорожке джип и сказал:
– Не обращай на него внимания. Он просто бесится.
Энни удивилась доброте в его голосе. Она еще не забыла об омаре и полтиннике, который задолжала.
– Он племянник кузена мужа моей сестры, – добавил Воун. – Если ты не запуталась… Мы вместе учились в старших классах. С Лидией. Каждый понедельник втроем мотались на пароме на материк, и Рори вместе со мной оставался на всю неделю в доме у моих дяди с тетей. Я хорошо его знаю, он зол от того, что пришлось снова вызывать полицию штата. То же было в июле, когда потерялся Оливер. То же бывает всякий раз, как тут происходит что-нибудь интересное. Рори чужаков на своей территории не терпит.
– Вы с Рори ровесники? – спросила Энни.
– Из-за волос спрашиваешь? – Воун коснулся своей седины. Нет, дело было вовсе не в ней, просто Энни Воун казался более крепким и заматеревшим, чем помощник шерифа.
– Вот бы он меня в покое оставил, – сказала она.
– Его пугает все новое, в том числе и новые люди. Вот он и вымещает страх на тех, кто слабее. К тому же у него проблемы в семье, да и лето выдалось тяжелое. Рори хочет поступить в полицию штата, но трижды провалил экзамен. А его братишка, Пит, ну, ты видела его на заднем сиденье джипа, он все, что осталось у Рори от семьи… В общем, не казнись, ты не виновата в том, что он такой смурной и глупый.
Воун вынул из бумажника две пятидесятидолларовые банкноты. Глядя, как они трепещут на ветру, Энни едва удержалась, чтобы не схватить их.
– Ты же штрафануть меня хотел, – напомнила она.
– Я долго не злюсь, а когда пропадают дети, сразу вспоминаешь, что в жизни главное. К тому же хорошо, когда сердце доброе, даже на воде. А если кому удается выбесить Рори, то этот человек явно не плох.
– Ты должен мне семьдесят пять. Сдачи у меня не будет.
– Оставь себе. История с омаром тоже пусть останется между нами, лады? Слухов и без того хватает. А через денек-другой после шторма айда снова со мной в море.
Пальцы Энни зудели от нетерпения, хотелось сгрести купюры в кулак, пусть бы даже это была уловка. Она понимала, что такое тайны, и что они за собой влекут, но помнила и про последнюю пятерку, заныканную, чтобы не потратить впустую, на дне рюкзака. Энни помнила, как тяжело голодать,
– Значит, договорились, – произнес Воун.
– Значит, да.
Сотня баксов! Энни чуть спасибо не сказала.
– Иди уже, – поторопил ее Воун. – Как закончу, найду тебя в общественном центре.
Воун спустился к лодке, потом обернулся и, посмотрев на нее из-под капюшона дождевика, прикрикнул:
– Иди!
– Увидимся, – ответила Энни, направляясь к порту.
Порт делился на три секции: в коммерческой швартовались рыбаки; там они выгружали улов и взвешивали его у садка с омарами. В публичной лето напролет заправлялись яхты и прочие прогулочные суда. В ожидании шторма команда «Финистерре ботс» работала сверхурочно, вытаскивая из воды немногие оставшиеся лодки и укрывая их в сухом доке. Третья секция представляла собой пирс, к которому причаливали паромы. Два рейса связывали остров с Бар-Харбор на севере и Бутбей-Харбор к западу отсюда.
Энни направилась в город, где над входами в редкие учреждения опасно раскачивались на ветру деревянные таблички. На полпути стояла домашняя гостиница Лидии меж двух буков. Это был маленький домик, обшитый вагонкой и выкрашенный в белый и голубой цвета. За белым забором из штакетника увядал в последних осенних муках сад. Летом на веранде в белых креслах-качалках отдыхали гости, а местные со всего городка валили в скромную пристроенную к дому пекарню.
Энни остановилась у калитки, как обычно, не решаясь войти. Лидия была ее подругой. Лучшей подругой. Это ведь благодаря ей сейчас в кармане у Энни лежала сотка, которую не терпелось потратить. И все же какая-то часть Энни по-прежнему ощущала себя пришлой, чужой. Другая ее часть удивлялась, с какой стати человек вроде Лидии вообще станет уделять ей время.
– Тетя Энни! – окликнул ее тоненький голосок. И сразу же зачавкали по грязи детские ножки.
Энни обернулась к источнику своей радости – под дождем к ней бежал Оливер. Бежал он, как бегают четырехлетки, выкладываясь полностью, не сдерживаясь, стремясь к ней всей душой. Она подхватила его, облаченного в скользкий от дождя плащик.
– Я сегодня пообедал, – шепнул он ей на ухо.
Знал бы он, какая это удача – поесть и верить, что всегда так и будет.
– Спорим, было вкусно, – сказала Энни.
Следом за сыном шла Лидия, с ног до головы одетая в синюю, в тон ее глаз, одежду «Patagonia» [5] ; ее темные волосы были заплетены в крендельки у висков. Вообще, куда бы Лидия ни шла, даже в поисках пропавшего ребенка, она всюду несла с собой свет.
– Ты-то мне и нужна! – сказала Лидия. – Я хочу взять лошадей и поискать мальчика верхом. Минут через пятнадцать вернусь. Отведешь Оливера в общественный центр, ладно? Там кто-нибудь да присмотрит за детьми. – Она подошла ближе и поцеловала Энни в щеку. – Как поработала?
5
Американский производитель одежды и снаряжения для активного отдыха.