Пропавший компас
Шрифт:
Женщина обернулась к мужу.
— Ганс, пожалуйста, успокойся.
— Порядок должен быть, — буркнул мужчина, — а уж этому парню ничего нельзя спускать, ни единой проделки.
— Кого ты зовешь «этот парень», Ганс? Нашего мальчика?
— Конечно, нашего мальчика. Нашего золотого мальчика! Ты на него молиться готова. Только молитвы тут не помогут. Пока я его кормлю, пусть делает, что я сказал. Рано ему еще нами помыкать!
— Будет тебе, Ганс! Я слышу это уже который год. И отчего ты стал таким? Никак не пойму.
— Все из-за тебя, из-за твоей слепой любви к сыночку!
Женщина отвернулась и снова занялась бельем. Андре показалось, что на глазах у нее выступили слезы.
Мужчина все время поглядывал на дверь. Но «этот парень», черноволосый Улли, по-прежнему не появлялся, зато оттуда выехал на самокате белокурый Свен. Недоброе, застывшее выражение разом исчезло с лица мужчины. Он заулыбался, убрал со спины руки и развел их в стороны.
— Свен! — крикнул он. — Я буду регулировать уличное движение. Внимание, Свен!
Малыш покатил на самокате к отцу, старательно изображая рев мотора, и остановился: отец руками подал знак «стоп». Потом отец, как настоящий регулировщик, показал руками в другую сторону, и Свен понесся через «перекресток».
— Свен, не трогайся с места раньше времени! Смотри, оштрафую.
— А все так делают, папа, — заявил Свен. — Я же видел, как ездят в городе.
— Значит, все поступают неправильно, — назидательно ответил ему отец. — А ты делай, как положено.
— Пап, ты меня за это накажешь? — спросил Свен.
— Да ты что! Это же игра! — ответил отец. — Просто я тебя учу.
Он опять взмахнул руками, повернулся вокруг своей оси и продолжал подавать знаки, как будто стоял на оживленном перекрестке в центре города. Свен, с пылающими щеками, носился на самокате вокруг отца: ему было очень весело.
Андре с изумлением наблюдал эту картину. В пылу игры у мужчины растрепались волосы, голос зазвучал совсем по-другому, куда мягче, хотя он и отдавал Свену приказания. Короче, это был совсем другой человек. Женщина долго смотрела на мужа и младшего сына: оба были так поглощены игрой, что ничего вокруг не замечали. Взяв корзину с бельем, женщина отнесла ее к каштану, поставила на землю, а сама села на скамью и молча глядела на обоих. Наверно, ей захотелось отдохнуть немного, хотелось насладиться этой мирной картиной.
Андре вверху боялся пошевельнуться. Вдруг, раньше всех, он заметил Улли, который вкатил во двор велосипед. Позади него шла белокурая девочка. Улли замер и с изумлением уставился на отца и брата.
В эту минуту женщина, увидев сына, вскочила, вскинула руки. Казалось, она хотела броситься к нему, увести его со двора. Улли не заметил этого: он удивленно следил за игрой, разгоревшейся во дворе. Так получилось, что и мать, и Улли, и белокурая девочка застыли на месте. И лишь в середине двора отец с сыном по-прежнему самозабвенно играли в регулировщика и водителя. Эта сцена длилась всего несколько секунд: стоило Свену завидеть брата, как, уже не обращая внимания на сигналы «регулировщика», он круто повернул в сторону Улли и зазвонил что было силы. Оцепенение прошло, все зашевелились, только мужчина по-прежнему стоял в позе регулировщика. Потом он обернулся, и лицо его исказилось. Он медленно направился к двери,
— Так, милейший сынок, — тихо, но внятно произнес он. — Нам с тобой, выходит, снова придется потолковать.
— Только не здесь, — умоляюще заговорила женщина. — Ганс, одумайся!
Испуганный голос женщины возымел на мужа обратное действие.
— Нет, здесь, и сию минуту! — отрезал мужчина и прибавил еще громче: — А посторонние пусть убираются отсюда, да поскорей!
И он выразительно посмотрел на девочку.
— Мы все уйдем отсюда! — решительно сказала женщина и хотела увести Улли в дом.
Но мужчина схватился за руль:
— Улли останется здесь.
— Да, — сказал Улли. — Я останусь. Ты, мама, ступай. Я ведь не ребенок.
Притянув к себе велосипед, он прислонил его к стене. Мужчина отошел в сторону и снова сцепил руки за спиной. Маленький Свен заплакал:
— Хочу к Улли!
— Он сейчас придет, — сказала мать.
— Он обещал покатать меня на велосипеде! — не уступал Свен.
Мужчина направился к мопеду, и Улли пошел за ним. Женщина с опаской смотрела им вслед, но по-прежнему не выпускала руки Свена. Мужчина сердито обернулся к ней:
— Я же сказал: остальным здесь нечего делать!
Свен заплакал. Мать втащила его в подъезд. Белокурая девочка тоже ушла со двора.
Мужчина резко взмахнул рукой и показал на мопед.
— Машину брал?
— Да.
— Зачем?
Улли молчал. Он не смотрел на отца. Тот подошел к сыну и закричал:
— Зачем брал? Скажи правду: зачем? И еще скажи, что ты плевал на мой запрет. Мой категорический запрет.
— Я взял его покататься. Я не подумал.
Мужчина вплотную придвинулся к Улли. Он по-прежнему держал руки за спиной.
— Вот как ты мне отвечаешь! — заговорил он хриплым от злости голосом. — Дерзко и нагло, как всегда. «Я не подумал»! А о чем ты вообще-то думаешь? Ты не умеешь беречь вещи, заработанные тяжелым трудом. Где уж тебе их беречь! У тебя психология паразита! Ты так сжился с ней, что уже не знаешь меры! Дармоед — вот ты кто! Ты не моргнув глазом разбил бы машину вдребезги. Плевать ты хотел на это! Тебе всегда было на все наплевать! А я-то с тобой нянчился. Зря только старался. Зря!
Мужчина сжал кулаки. Бледное его лицо было страшно.
Улли невольно вскинул руки, точно пытаясь защититься от удара. Но вдруг опустил их и посмотрел на отца. В глазах его был вызов.
— Твой мопед я починил. И бить я себя больше не дам. Никогда! — сказал он.
Мужчина занес кулак. Но не ударил. Улли не отпрянул назад, не сжался. Что бы сделал он, если бы мужчина нанес удар?
Мужчина в сердцах пнул ногой мопед. Мопед накренился в сторону, стукнулся о стенку сарая, со скрежетом сполз с нее и грохнулся о булыжник. Беззвучно завертелось переднее колесо. Отец и сын молча глядели на него. Потом отец медленно зашагал прочь. У двери он обернулся и крикнул: