Проповедь гуманитария

Мороз Анатолий

— Пошёл.

И они двинулись, круша электронику, уничтожая попавшиеся по пути группы врага и отбиваясь от роботов, коих в хитросплетениях коридоров замка было не сосчитать. Прямо перед покоями они попали в засаду, их окружили примерно десять тысяч пауков. Это личная императорская гвардия — матёрые волки, закалённые в сотнях схваток. Дабы преодолеть препятствие, их и так сильно потрёпанному отряду пришлось потерять почти весь личный состав, и в тяжёлую дверь ворвалась лишь тысяча последних.

Повелитель туманности Андромеды размышлял. Он думал о войне, которую ведомой вот уже много лет. Человечество являлось старой цивилизацией,

оно само не подозревало, насколько древней. Последние двести тысяч лет их истории — всего лишь вершина айсберга, настоящее величие и сила скрыта в глубине веков, уходя на эры и эпохи в прошлое. Это подтверждает и маленький металлический цилиндр, находящийся в лапе у владетеля. Он странный. Его никто не видит и не чувствует. Он пребывает сразу во многих пространствах, не утрачивая формы, может изменять свои технические характеристики и подстраиваться под внешние условия, покрыт непонятными символами древнего языка. Единственное, что возможно понять: всего таких предметов двенадцать. И скоро у правителя андромедян должен был появиться второй. И он будет, как только женщина передаст ему информацию. А она расскажет её в любом случае.

Цивилизация арахнидов обязана людям своим существованием. Но не этим, вторым, хотя их вклад и велик, а тем, что посещали их планету раньше. Около миллиарда лет назад на ней внезапно пропали все хищники, и пауки оказались наиболее явным кандидатом на обретение разума.

Полное считывание памяти магистра было закончено. Вероника сидела в кресле под шлемом, а на экран выводились данные. Всё её существование от зачатия до настоящего момента переписали на кристалл. Однако жизнь в теле уже отсутствовала.

Сканирование убивало мозг, превращая его в однородную массу. Впрочем, он никому и не нужен…

Ему следовало бежать, как только первый солдат людей ступил на станцию. И вовсе не потому, что он был трусом: андромедяне, собравшись большими группами, меняли индивидуальность на коллективный разум. Требовалось покинуть чёрную дыру или хотя бы руководить обороной из безопасного места, но император почуял то, за чем так долго шёл: кто-то из людей нёс ему целых десять стержней. Опьянённый открывшимися возможностями, главный паук отринул всю свою рассудительность и тысячелетнюю мудрость и решил остаться. Но к лаборатории прорвалось больше врагов, чем он рассчитывал.

Правитель арахнидов оказался страшен. Его рост превосходил человеческий в двадцать раз. Стоял повелитель империи зла на четырёх ногах, а остальные конечности держали плазменные станковые пулемёты. На тело была надета броня, суставы скрывались под сочленениями доспехов. Увидев людей, он открыл огонь.

Бой вышел кровавым — восемь орудий косили неосторожно показывающиеся фигурки. От тысячи уцелела едва ли сотня, но и королю тоже досталось: у него работал лишь один ствол, и было видно, как жизнь покидает его через образовавшихся на месте вырванных рук раны. Весь вопрос состоял в том, кто оставит мир живых первым, он или горстка людей, отчаянно пытавшаяся вышибить из клешни последнее орудие.

Но тут, наконец, участник братства увидел стержень, до этого он только незримо ощущал его присутствие. Да, ошибки быть не могло, цилиндр находился внутри чужого правителя. Бросив по внутренней сети: «Прикрой», он услышал сзади голос начальника службы безопасности:

— Куда прёшь, самоубийца!

Потуги охранника остались без внимания. Гроза клеонцев бежал по

огненному коридору, теперь во всём мире для него существовали только он, жезл и враг, которого нужно уничтожить любой ценой. Глава «Копнерфальд Инкорпарейтед» проскользнул прямо под брюхо к средоточию зла. Повелитель восьмой галактики, не ожидавший такой прыти от человека, ещё только начал разворачивать пулемёт, но математик уже был под ним и нанёс смертельный удар. Огромное чрево разверзлось, он смог в прыжке поймать стержень, но тут же почувствовал, как в спину ему уткнулось горячее дуло лазера. Прыжок, и паучья туша упала перед воином.

Быстрее, вперёд.

Вероника сидела в кресле, в окружении андромедян в белых халатах. Пара выстрелов когерентного излучения, и лишь пепел одиноко оседает на железные пластины пола. Ещё несколько сгустков летят вверх, уничтожая возможных противников. Они остаются одни. Шлем отходит легко, открывая красивое лицо. Алексей положил ей руку на лоб и едва не сморщился, когда там остался глубокий отпечаток. Такой результат могло дать лишь полное глубокое сканирование личности.

— Нет!!!

Голова самопроизвольно запрокидывается вверх. Нет, нет, нет — только не это. Не может быть, я достану ей самую лучшую биологическую оболочку, вот только бы найти её память…

Тысячетонный блок железа сорвался с потолка. Его бока казались раскалёнными, какие бывают лишь когда по металлу стреляют ионизированным веществом. Падая, кусок раздавил и кристалл, и жёсткий диск компьютера. «Неужели это мои выстрелы откололи его», — ещё успел подумать управляющий. Он увидел, как с потолка отрывается вторая секция и летит прямо на него. Понимание трагедии только сейчас настигло математика. Он успел ещё вяло подумать, что не плохо бы выставить энергетический щит, а затем наступила темнота.

Глава 17

— Ты за Клеона или за Никитиниана?

Павел Сергеевич удручённо приложил руку к голове. С каждым днём он слышал этот вопрос всё чаще, причём формулировка становилась только откровеннее. Если раньше собеседники хотя бы пытались начать речь о совершенно отвлечённых вещах, а потом аккуратно перевести разговор на нужную тему, то теперь пёрли напролом, не считая нужным придерживаться рамок приличия.

Ситуация осложнялась тем, что сейчас его спрашивал друг, и даже если в этот раз удалось бы отмахнуться от вопроса, то он всё равно бы вернулся.

Игорь Владимирович между тем лишь ехидно улыбался. Он застал коллегу, знаменитого профессора Куралёва, врасплох и теперь тот не сможет отделаться общими фразами. Павел тяжело вздохнул, а потом решил завершить разговор так, как никогда до этого не делал. Учёный поднял правую руку и собрал на ней пальцы в пригоршню, после чего резко распрямил их и хлопнул по ладони. Если он правильно помнил последовательность, то сначала поток воздуха и сдвиг пола выпроваживал гостя из кабинета, а потом перед самым его носом падала дверь. Но ничего из этого не случилась, повторная комбинация тоже не дала результатов. Причину исследователь понял быстро: в данный момент он писал отчёты не в своём кабинете в Едином Главном Университете, а в бамбуковом бунгало рядом с морем, куда его закинуло очередной экспедицией. Из технологий у него имелся лишь кондиционер да нейросеть, помогающая составлять тексты научных работ. Путей к отступлению не оставалось, и профессор кафедры биогеографии прикинулся дурачком: