Пророчество чистокровного
Шрифт:
– Зря ты это, - усмехнулся в темноту туннеля аббат.
– Нельзя оставлять за своей спиной насквозь пропитанного жаждой мести человека. А вдруг он твой враг.
Вампир осуждающе покачал головой, затем повернулся к постаменту, на котором стоял гроб и грустно улыбнулся лежащему в нем Стражу. Зайти в комнату аббат не смог, какая-то неведомая сила не пускала его, поэтому он размахнулся и закинул шкатулку в келью, предварительно защелкнув крышку. Металлический ящичек упал как раз в грубо сколоченный гроб, прямо на тело Грегора. Что ж, скоро эта книга понадобится снова, так и не зачем ее далеко прятать.
Аббат развернулся и медленно побрел к своей келье. Ему еще предстояло решить, что сделать с этим странным малым, которого он нашел вчера в коридорах подземелья. Интересно все же, как изменилось пророчество кардинала. Почему-то старый вампир думал, что тот расскажет ему, потому и пришел сюда посреди ночи. За столько лет проведенных в этом подземелье ему никогда не снились сны. А вот сегодня ему приснилось или привиделось, что должно произойти что-то особенное, потому он пришел сюда среди ночи, чтобы убедиться.
Что ж, пророчество кардинала изменилось, значит, ему остается выполнить последнее условие. Правильно это или нет, уже не его забота. Возможно, после этого ему останется недолго топтать эту землю, но это его не пугало. Он уже давно устал жить, так жить. Если бы Фредерико обратил его молодым, все могло бы сложиться по-другому. А быть вечным стариком он давно утомился. И все же что такого страшного и неприятного было в новом пророчестве кардинала, что так вывело его из себя?
Аббат нервно хихикнул, вспоминая выражение лица Степки. Таким он его никогда не видел. Интересно, что он теперь предпримет? Неужели, действительно пойдет против судьбы? Хотя, кто точно может сказать, что именно требуется от нас, и действительно ли наш выбор так уж непредсказуем?
Егор стоял возле решетки кельи аббата, вглядываясь в темноту туннеля. Как ни старался, он так и не смог открыть эту проклятую дверь. От силы Стража ему остались только воспоминания. Он все время убеждал себя, что не жалеет о том, что расстался с силой. Ему никогда не нравилась эта непонятная миссия - сохранять равновесие и следовать каким-то дурным законам. Но даже себе он не хотел признаваться, что не смог стать настоящим Стражем таким, каким был Грегор. Возможно, потому, что он с самого начала являлся только носителем, а истинным Стражем должна была стать Лизи. Но почему она? Почему отец всегда любил ее больше и именно ей приготовил участь, которой так жаждал Егор?
Каково же было его удивление, когда понял, что он никакой ни Страж, а обычное пугало на огороде с клеймом на лбу, призванное отпугивать вампиров, но не способное противостоять им. Вот тогда он в полной мере осознал, что такое истинная ненависть. Он возненавидел свою сестру всеми фибрами души. Он все эти годы мечтал ее найти и уничтожить, но отец предусмотрел это. И как ни странно, Егор не смог ее отыскать, пока не пришло время. А когда, наконец-то, нашел, то так и не смог ничего сделать, кроме как передать то, что принадлежало ей по праву. И теперь, когда он выполнил возложенную на него миссию, он хочет узнать, почему отец так поступил с ним? За что?
Что ж, у него накопилось много вопросов и много счетов, которые он жаждет оплатить. Ждать осталось не долго. Очень скоро он потребует ответы на свои вопросы и пусть только они попробуют не удовлетворить его любопытство. Эта жизнь ему опостылела настолько, что ему уже все равно, что с ним будет дальше.
Шагов старого вампира он так и не услышал, заметив его только когда тот кашлянул, стоя возле решетки. Егор подпрыгнут на месте от неожиданности.
– Зачем же так пугать?
– буркнул он и отошел вглубь комнаты, впуская хозяина этой странной кельи.
Аббат открыл решетку, только слегка прикоснувшись к ней рукой. Егор расслышал слабый звук, так похожий на болезненный стон, который она издала, прежде чем распахнуться настежь.
– Что же мне делать с тобой, мальчик, - вдруг спросил аббат, зайдя в келью и захлопывая за собой решетку.
Парень отошел к каменному ложу и вольготно уселся на него. Он с интересом разглядывал этого необычного вампира, в слабом освещении невидимого источника света. За свою бытность Стражем он видел много вампиров, и они все шарахались от него как от прокаженного, не осознавая, что он обычная пустышка. Были среди них и совсем еще молодые вампиры, только обращенные, и довольно зрелые, повидавшие много на своем веку, но все они были молоды по человеческим меркам и стремились жить, используя выпавший им шанс наполную. А этот вампир был старым. В смысле возраста. Его обратили уже стариком, и таких вампиров он не встречал раньше. Интересно, как это: дожить до таких лет обычной человеческой жизнью и вечность теперь существовать в этом дряхлом и больном теле. Этому вампиру не позавидуешь. И зачем он только согласился на это. Неужели настолько сильно хотелось жить? Или было что терять?
Егор разглядывал аббата, а тот в свою очередь смотрел на молодого человека и хмурился. Он видел в его глазах жалость и сочувствие к себе, и это еще больше злило и раздражало аббата. Может, стоит просто убить его?
Егор не знал, что за мысли бродили в голове этого вечного старца, наверно поэтому и не боялся его. Он думал, что если бы тот хотел убить его, то сделал бы это еще вчера, но старик сдержал свою жажду и оставил ему жизнь. Не для того ведь, чтобы убить сегодня?
– Что же мне с тобой делать?
– процедил сквозь зубы аббат.
– Сделай меня вампиром.
– Вампиром?
– искренне удивился старик.
– А это интересная мысль, - он хищно улыбнулся.
Затем медленно подошел к парню и наклонился к его лицу, жадно втягивая воздух, напоенный ароматом молодого тела и крови, которая уже успела высохнуть на разбитом лице и одежде. Егор не дернулся и не отодвинулся, без страха глядя в абсолютно белые глаза вампира.
– Что ж, я подумаю над твоим предложением, пока ты будешь рассказывать мне свою историю, - хриплым голосом сказал аббат и уселся рядом со своим гостем на каменное ложе.
– Начинай, я внимательно слушаю, - требовательно произнес он и закрыл глаза.
Егор несколько мгновений смотрел на старика, а потом, тяжело вздохнув, начал говорить. Он рассказывал историю своей жизни сначала нехотя, осторожно подбирая слова и выражения. Но потом его рассказ стал литься все быстрее, он все время сбивался и перескакивал с одного эпизода на другой, путая года и события, но вампир ни разу не перебил его и не задал ни единого вопроса.