Пророчество крови
Шрифт:
Проснулась Гермиона от суматохи и шёпота. В комнате была... Джинни?
– Что за активность утром выходного, да и ещё после праздника?- сонно спросила гриффиндорка. Когда она вчера вернулась в свою спальню, девочки уже спали, и это было, как- никак, кстати – её голова и нервная система просто не выдержали бы очередного расспроса. И хуже всего было то, что даже сон не улучшил плохого настроения. Но если уж рыжая бестия с утра спозаранку прискакала прямиком в их комнату, значит ей есть чем поделиться. Тут бы только сил выслушать…
– Где ты была вчера? – голос подруги был непривычно груб, и ее почему-то
– У меня было наказание у Снейпа, а потом я... – Гермиона щурясь от утреннего света, высунула голову из-под одеяла, – Джинни, что-то случилось?
– Рон в больнице.
Сон словно волной смыло. Гермиона вообще слабо помнила, как она оделась. По дороге в больничное крыло подруга рассказала, что всё закончилось хорошо, ну, если не учитывать, что брат в больнице. Но скоро Рон поправится и поблагодарить за это нужно Гарри, а точнее, советы из «злосчастной» книги. «Ну, это, наверное, то единственное, что было хорошего в ней, – про себя подумала шестикурсница. – Но сейчас, главное, увидеть друга».
Девушки вошли в большую, светлую и тихую комнату. За белой ширмой они увидели бледного парня с закрытыми глазами. Рядом с ним сидела Лаванда, и не надо было даже читать мысли, чтобы увидеть, как та напряглась, когда вошла Гермиона.
– Что, наконец-то, вспомнила о своем друге? Уже прибежала? Но, как видишь, твоей помощи здесь не требуется, – резким и дрожащим голосом сказала девушка, и это было совсем не волнение за своего парня. Но что... злость?
– Привет, я только что узнала. Как он? – тихо спросила Гермиона, на что однокурсница зло сверкнула глазами, – Лаванда, Рон мой друг. Почему ты сердишься? – хотя и знала ответ. Рон очень нравился девушке с цветочным именем, и если парень начал встречаться с ней только, чтобы отомстить подруге за её поцелуй с известным квиддичистом и его бывшим кумиром, то Лаванда всегда была искренна в своих чувствах. И в самой Гермионе она до сих пор видела лишь соперницу, которой та не является и не будет.
Выяснять отношения у больничной кровати не хотелось. Поэтому Гермиона кинула грустный взгляд на друга и хотела задернуть шторку, как вдруг, ну очень не вовремя, раздался охрипший и тихий голос Рона:
– Гермиона, ты здесь? Я слышал твой голос.
Лаванда выпустила руку парня и выбежала из больничной палаты, Гермионе показалось, что на каменном лице девушки появились слезы. Но бежать следом она не стала. Подруга присела около друга.
Рон – её милый и дорогой друг, почти брат. Как же больно видеть его таким. Проклятый Малфой! Это из-за него она вчера не смогла быть рядом. Хотя, чем бы она помогла, про безоар она знала, но смогла ли сориентироваться так же быстро как Гарри? Всё равно – проклятый Малфой! Она даже сейчас думает о нём, находясь возле друга, которого фактически вернули с того света. А их дружба только-только возобновилась и тут опять...
Кстати о вчера... вот и повод проверить одну вещь. Рон в полудреме смотрел в глаза девушке, и вряд ли в таком состоянии смог бы что-то понять, а даже, если вдруг, то простит, нужно надеяться.
Гермиона дотронулась области сердца палочкой и еле слышно прошептала: «Емоушн». В голову ударила невидимая волна. Она сразу почувствовала радость, тепло и это точно были не её ощущения. Заглянув в мысли парня, она увидела себя.
Волна радости внезапно закончилась и возникла злость. Она видит свой танец с Крамом, Джинни, которая кричит, что Гарри целовался с Чжоу, Гермиона с Виктором, а сам Рон еще никогда, и вряд ли кто-то добровольно это когда-то сделает, кроме тёти Мюррей.
А потом эмоции снова начали меняться – и как она могла сказать когда-то, что он не умеет чувствовать? Возникла слабенькая, маленькая волна надежды. Гарри говорит другу, что между ним и Гермионой ничего не может быть, что Рону просто кажется эта влюбленность, потому что они хорошие друзья, а что-то большее может разрушить их отношения, причём всех троих. А потом Лаванда, что-то рисует на стекле купе, а Рон улыбается. Неужели? Эта, пока что очень маленькая, но надежда на то, что у Рона и Лаванды может все получится, и сам друг этого хочет, пусть ещё не очень уверенно!
Но «увидеть» что-то ещё Гермиона не успела. Образ в голове исчез. Её, непонятно почему и откуда, накрывала волна злости. И не просто волна – цунами! Но это не может быть Рон, он уже почти спит. Но кто это может так сильно злиться? Через секунду за ширму ворвался Гарри.
Дышать стало трудно, казалось, что эта злость сейчас разорвет её изнутри.
– Гарри успокойся! К чему эта необузданная злость? – неожиданно вскрикнула Гермиона, громче, чем было можно. И поняв это, сразу же прикрыла свой рот рукой и повернула голову к другу, который не взирая ни что, спал.
– Я же ничего ещё не говорил, – глаза парня округлились. Девушка поняв свою ошибку, быстро взяла себя в руки и, незаметно коснувшись палочкой, сняла заклятие. Тело и разум охватило полное истощение. Она готова была прилечь прямо тут, около Рона. – Откуда ты знаешь, что я злюсь?
За ширму вошла мадам Помфри и попросила оставить больницу, уверяя, что их одноклассник будет в норме через два-три дня и ему ничего не угрожает. Выйдя в коридор, Гермиона понимала, что Гарри будет требовать каких-то ответов, потому начала первой, ведь что может лучшей защитой, чем нападение.
– Гарри, твоя злость написана у тебя на лице. Ты можешь объяснить её причину? – спокойно, но с нажимом сказала девушка, не смотря на друга.
– Малфой! – сквозь зубы проговорил гриффиндорец и резко остановился. – Я знаю, это он подбросил ядовитое вино Слизнорту, когда “случайно” оказался тогда на вечеринке. Это, скорее всего, не предназначалось Рону, но кого-то оно должно было убить точно.
– Но зачем ему хотеть смерти Слизнорта? – сделав ещё шаг и заодно глубокий выдох, девушка тоже остановилась и повернулась.
– Я пока что не знаю, но дал приказ Добби и Кикимеру следить за ним. Думаю, скоро мы узнаем правду.
Решив пока что не встревать в планы Гарри и не терять время на бессмысленные разъяснения того, что это не очень правильно, Гермиона сменила тему и попросила друга рассказать детали вчерашнего вечера. Уже ближе к вечеру, после долгих раздумий о событиях вчерашнего дня, да и ситуации в целом, она пришла к выводу, что и сама должна взяться за чертового аристократа. Этот клубок хитросплетений, странных совпадений и тайн нужно распутать, иначе он задушит её саму. Но сначала ей надо объясниться с Лавандой.