Прорыв
Шрифт:
– Гражданские?
– Ага, самые мелкие. Я сразу просек. Если взять их в заложники, можно будет хоть неделю Лютому кишки на кулак мотать. Не пикнет и не уйдет.
– Заманчиво, – шепнул гость. – Но некогда. Запалим интернат, пошумим и в туман.
– Это согласовано?
– Это начальник приказал. Или ты думаешь, я сам все придумал?
– Детей жечь? – Кравченко хмыкнул. – Нет. Это его почерк. Вопросов больше нет.
– Тогда дуй отсюда, Иваныч! Чтобы через десять минут и след простыл. Иначе Лютого не опередите. Хватит времени на сборы?
– Хватит, – ответил Кравченко. –
В коридоре послышался шорох и осторожные шаги. Но беседа не закончилась. Кравченко и ночной гость по-прежнему стояли у двери библиотеки.
– Я не понял, почему майор пошел на север? – шепнул Кравченко. – Почему не на юг, к своим?
– Почему он вообще ушел – вот вопрос, – заметил гость. – Я думал, он должен был поверить тебе и заночевать. Чем ты его спугнул?
– Я-то ничем. Думаю, в ролике все дело. Пацаны, оказывается, нашу инсценировку с засадой сняли и ему показали. Не поверил майор, что это кочевники колонну разбили, хоть мы и подкинули труп Джойстика.
– Ладно, не так уж важно это пока. Начальник считает, что все по плану, ему виднее. Собирайся, встретимся на северной тропинке.
Гость почти бесшумно удалился. Кравченко нырнул в кабинет рядом с библиотекой, тот самый, где были обустроены места для «героев-военных». Пробыл он там около минуты, затем вышел и мягко двинулся по коридору в сторону входных дверей. Артем с замиранием сердца слушал, как затихают шаги, а затем, скрипнув, закрываются двери. Слава богу, никто из скаутов или девчонок на пути головорезам Кравченко не попался. Ушли «оборотни в погонах» бесшумно и чисто, если можно так выразиться.
Артем мысленно засек время. Между отступлением группы Кравченко и атакой банды Коваля оставался зазор в пять минут, за которые Артему следовало не только все внятно объяснить Маме Юле, но и организовать эвакуацию. Причем максимально быструю, скрытную и… куда подальше!
Скаут пулей вылетел в коридор и бросился наверх. Вернулась ли Мама Юля, провожавшая Бондарева, Артем не знал, но это ничего не меняло. Скаут ворвался в комнату к девчонкам, растолкал едва успевшую заснуть Веру и буквально в трех словах объяснил ей, что происходит.
– Пять минут у нас! – завершил инструктаж Артем. – Выводи всех! Только без шума!
Вера кивнула и принялась будить девчонок.
– Просыпайтесь! Тревога! Ничего не берите! Быстро, быстро! Все в подвал!
– Нет! – Артем замахал руками. – Нельзя в подвал! Через кухню, в огород и по оврагу до Савичева дома! Там прячьтесь! В бурьяне!
– Поняла! – Вера кивнула.
Артем тут же выскочил в коридор, чтобы переместиться в комнату мальчиков и едва не сбил с ног Маму Юлю. Вместо того чтобы хоть что-то объяснить, скаут придержал женщину и ворвался в комнату. Разбудить пацанов удалось с первой попытки, а объяснять почти ничего не пришлось. Артему скауты подчинялись автоматически, как солдаты командиру.
– Игорь, за старшего! – скомандовал Артем. – К Савичу, скрытно, прикрывайте девчонок, там рассредоточиться и ни звука! Скрытно, Игорь, понял? Противник на подходе!
– Погоди, Артем, – попыталась вмешаться Юля. – Это не противник. Это Лютый, мы можем просто спуститься на время…
– Не можем, – отрезал Артем и взял Юлю под локоть. – Я знаю про Лютого. Но это не он. Его опередили. Я слышал, как сержант разговаривал с разведчиками противника. У них задача сжечь интернат. Вместе с нами. Иначе, по их мнению, Лютого не отвлечь, пока сержант выбирается из Черновки.
Все время, пока объяснял диспозицию, Артем смотрел Юле в глаза. И она поняла, что скаут не ошибается и не преувеличивает. И Артем, в свою очередь, понял, что Юля ему верит. А еще ему вдруг показалось, что в синих глазах у Мамы Юли, где-то в самой глубине появилась черная тень. Женщина будто бы видела наряженную в черный балахон старуху с косой, и это видение каким-то мистическим образом отражалось у нее в глазах. Или, может быть, у Артема разыгралась фантазия?
– Все в огороды! – Юля подтвердила приказ жестом. – Пригибаться, не топать и ни звука! Вера! Где Ната?
– Я тут! – самая маленькая из воспитанниц дернула Юлю за штанину. – На ручки?!
– Конечно, милая, – Юля взяла девочку на руки. – Артем… ты идешь?
– Я прикрою, мам, – Артем сам не заметил, что впервые в жизни обратился к Юле именно как к маме. – Не беспокойся за меня!
– Артем, не надо рисковать!
– Надо, – скаут вдруг по-взрослому улыбнулся. – Я справлюсь. И если не приду к Савичу, не волнуйся, ладно?
– Что ты задумал?!
– А вот этого я тебе не скажу. Так будет надежнее. Обещаю только, что вернусь. Не сегодня, но вернусь. Иди!
Юля посмотрела на Артема как-то странно, но больше ничего не сказала. Они спустились вниз, Артем ринулся в сторону библиотеки, а Юля побежала в кухню. Уже у двери она остановилась, обернулась и украдкой перекрестила скаута. Вернее, получилось, что перекрестила дверь библиотеки. Артем в тот момент был снова рядом с тайником.
Закинув за спину рюкзак и прицепив патронташ, Артем схватил нож и обрез и вдруг понял, что для заветной книги у него нет свободной руки. Он сунул книгу под мышку, но продержалась она там недолго. Едва Артем выскочил из библиотеки – даже не бросив прощальный взгляд на любимые книги, – снаружи громыхнул первый выстрел. Послышался звон разбитого стекла, и в окнах полыхнули первые отблески языков пламени. Артем ожидал этого, но все равно вздрогнул, начал суетливо запихивать нож за пояс, чтобы не мешал заряжать обрез, и книга выпала. Поднимать ее Артем не стал. Он вломился в кабинет, окна которого выходили во двор, и бросился к распахнутому окну.
Поскольку в кабинете было темнее, чем на улице, Артем без труда рассмотрел две фигуры, которые вдруг вывернули из-за угла и притормозили неподалеку. Одна фигура держала бутылку с торчащей из горлышка тряпкой-фитилем, а другой бандит чиркал зажигалкой. Судя по тому, как оба поглядывали на распахнутое окно, забросить бутылку с горючей смесью они собирались как раз в тот кабинет, где прятался Артем.
У скаута замерло сердце. Он вдруг понял, что наступил момент, когда ему придется стрелять в людей. Да, он защищал свою жизнь, находился в ситуации, когда выбора у него нет, но все равно… ему стало не по себе.