Прорыв
Шрифт:
После учений полк наградит тебя орденом второй степени. – Он снова взглянул на часы и вздохнул: – Куда мне до Хайпэна. Раз мы кашу уже заварили, то нужно довести дело до конца. Фан Инда полулежал на кровати с пружинным матрасом. Как только врач вышел из комнаты, он открыл крышку склянки и высыпал все таблетки в плевательницу у изголовья, потом сказал сидящему рядом Чэнь Хаожо:
Он подозревает, что у меня проблемы с печенью. Вот уж глупости.
Чэнь Хаожо поднялся.
Скажи честно, Хаожо, как думаешь, была ли необходимость в
Армия приняла такой аргумент: в дивизии «А» полгода проходили закрытые тренировки, а на этих учениях можно всесторонне продемонстрировать результаты, – промямлил Чэнь Хаожо. – Так что необходимость была.
Значит, учения не для того, чтобы угодить мне, уходящему в отставку старому командующему?
Фан Инда попал в самую точку. Чэнь Хаожо и Лян Пин остолбенели.
Думаете, раз я был командиром дивизии «А», то перед уходом посмотрю какие мои родные войска потрясающие, какие грозные и ни о чём больше в жизни жалеть не буду. Ты не прав. Во всём округе среди четырёх командующих армиями ты, Чэнь Хаожо, самый разносторонний. Только вот с недостатком – иногда ты такой бесхребетный, мякоть да мягкость.
Лян Пин, увидев неловкость Чэнь Хаожо, улыбнулся, чтобы разрядить атмосферу.
Начальник, у вы немного предвзято смотрите на эти учения. Мне не по чину это говорить, но если даже и так, то это не вина командующего армией Чэня. Рим не в один день и не в одиночку строился.
Но Рим был разрушен в один день одним человеком, – упорствовал Фан Инда. – Ладно, не будем сейчас об этом. Завтра при свете дня всё встанет на свои места.
Выпейте молоко, товарищ командующий, – сказал Чэнь Хаожо.
Фан Инда взял молоко и кивнул.
Я верно сказал, что ты разносторонний. Когда я ругаю командующего армией Вана, он нервничает; когда ругаю командующего армией Циня, он с ума сходит, а командующей Чжан пышет злобой. А ты напоминаешь мне выпить молока. Садись, поговорим. Садись.
Но разве в тот решающий момент командующий армией Чэнь не был в Пекине? – Лян Пин пододвинул стул Чэнь Хаожо.
Вы в то время были в других армиях, там, пожалуй, это глубже чувствуется.
Поэтому я и считаю, что курс качественного строительства армии, разработанный военный комиссией, весьма мудр и своевременен, – махнул рукой Фан Инда. – Качество – это корень, а наука и техника – фундамент. Мы не можем ждать, пока случится
«Буря в пустыне», и только тогда отказаться от всего ненужного. Это большой контраст между собранием в Пекине и реальностью, от этого я нервничаю.
Товарищ командующий, – заговорил так всё время и стоявший Чэнь Хаожо, – я тоже как-нибудь выберусь послушать идеи военного совета. Время уже позднее, вам нужно отдохнуть, чтобы завтра смотреть учения. Учения уже организованы, так что вы смотрите, анализируйте и критикуйте в соответствии с идеями военного совета.
Эти слова оказались очень уместными. Фан Инда взглянул на Чэнь Хаожо и кивнул.
Тебе тоже за пятьдесят перевалило, и тебе хорошо бы отдохнуть.
Наконец в штабе учений остался только оранжевый свет из окна оперативного отдела, льющийся в глубокую тёмную ночь.
К рассвету в командовании дивизии «А» было уже всё готово, включая тщательно сваренную пшённую кашу.
Хуан Синъань некоторое время постоял в дверях, глядя в небо, затем крикнул офицеру:
Стой здесь, а как увидишь вертолёт – немедленно зови меня.
Вернувшись в оперативный отдел, он окликнул другого офицера, развернулся к карте, повернувшись спиной к офицеру и со всей строгостью отчеканил:
Приказ: всем участвующим войскам, второй этап операции начнётся ровно в 8:00 утра. Надеюсь, что все части будут продолжать прилагать усилия по уничтожению всех «синих» войск и успешно завершат славные учения, возложенные на нашу дивизию военным округом и армейской группой.
«Красная» и «синяя» армия начали ожидать результатов от своих планов.
Чжу Хайпэн приказал дюжине рядовых запаковать дисплей и осторожно погрузить его на грузовик марки «Освобождение».
Командир роты Чжао, – проходя мимо, сказал он, – будьте очень осторожны по дороге. Эта штука больше всего боится тряски. Выйдет из строя всего один сантиметр, и это может привести к неверной оценке ситуации на поле боя.
Командир роты Чжао вскочил на подножку, одной рукой похлопал по борту кузова и прокричал:
Первый класс!
В кузове виднелась дюжина солдат: четверо сидели спереди, четверо сзади и ещё по двое на каждой стороне, огораживая двухметровый дисплей.
Чжу Хайпэн довольно улыбнулся.
Вот смекалка! – похвалил он. – На живой подложке везти дисплей! Да такая во всём мире одна.
Это не моя смекалка, – сказал командир роты Чжао, – это сестрица Цзян придумала. Начальник Чжу, не хотите ли ей что-нибудь передать?
А ну не груби старшим, – с напускной строгостью ответил Чжу Хайпэн.
Командир роты Чжао вскарабкался на дверь и скорчил гримасу.
Так передать или нет? Если нет, а меня сестрица Цзян спросит, я так и передам, что вы ничего не сказали.
Не трать время, – сказал Чжу Хайпэн, – вот-вот учения начнутся. Если она ещё там, то скажи, что пока всё хорошо. Пусть возвращается к маленькой Иньян.
Грузовик медленно тронулся.
Чжу Хайпэн подошёл к броневику и сказал водителю с пулемётчиком:
Кроме полуроты на передовой в дивизии «C» остался только один броневик, и вы двое. Отправляйтесь и проверьте, что там впереди.
Примчался красный внедорожник, из окна выглянул младший сержант и крикнул:
Подождите!
Младший сержант протянул Чжу Хайпэну два многоярусных пищевых контейнера с подогревом.
Командир дивизии Чан и сестрица Цзян велели мне передать вам сегодняшнюю еду.
У нас с собой сухой паёк, но мы проголодались, – сказал Чжу Хайпэн.
Он откинул крышку с первого отсека.