Шрифт:
I
Как я представлял себе этот день, так он и начался. Утро было холодным и пасмурным, изредка моросил осенний дождь. Я был готов к такой погоде и заранее приготовил плащ и зонт, так как решил, что сегодняшний поход на работу должен быть обязательно пешим. Прохожие быстрым шагом стремились к автобусным и трамвайным остановкам, улицы были пустынны, и ничто не мешало мне спокойно идти, вспоминая события предшествующих дней.
Когда я подал декану исторического факультета заявление о моем уходе из университета, то услышал принятые, в таких случаях, слова благодарности за совместную работу. А на кафедре – одни коллеги пожелали мне крепкого здоровья, другие –
Лишь один, немного вздорный и эксцентричный доцент, с пафосом сказал мне: «Наш Вильнюсский университет является крупнейшим высшим учебным заведением Европы, основанным еще в 1579 году и который управлялся, с самого начала его основания, орденом иезуитов. И вы, известный ученый, могли бы еще долгие годы поддерживать репутацию старейшего университета Литвы».
Не желая вступать с ним в ненужную дискуссию, я просто развел руками, показывая, что я и сам огорчен происшедшим, но теперь уже сделать ничего нельзя. Конечно, я нисколько не сомневался в правильности своего решения. Главный смысл жизни человека – обретение и воспитание потомства – мною был выполнен, и теперь я, одинокий человек, был волен распоряжаться собой по своему усмотрению.
Дорога подходила к концу, сквозь мелкий дождь я уже видел корпуса университета и группу студентов, стоящих под элегантным козырьком главного входа и о чем-то оживленно спорящих. На кафедре никого не было, но мои коллеги знали о том, что у меня сегодня последняя лекция и, к тому же, скоро день рождения: на моем столе лежал приветственный адрес и большой букет красных гвоздик.
Впереди меня ждала лекция и встреча, в последний раз, со своей очаровательной студенткой. Она – невысокого роста, с пышными белыми волосами до плеч, с очень красивым и миловидным лицом, настолько правильным и привлекательным, что его можно было назвать совершенным. Во время разговора выражение ее лица резко менялось, глаза сверкали и становились слегка прищуренными, губы заметно кривились, но это ее не только не портило, а, наоборот, придавало ей выразительный и запоминающий вид.
Эти переходы были естественны и удивительно красивы настолько, что приковывали к ней взгляд, который не хотелось отводить от ее фигуры и лица. Говорила она литературно и четко, манера высказываний была естественна и притягивала к себе собеседников простотой речи и ее значимостью.
В прошлый раз, когда я зашел в аудиторию, она была одета в черную юбку и ослепительно белую блузку и стояла около профессорской кафедры, разговаривая со своей подругой. Увидев меня, она слегка улыбнулась, сделала потрясающее движение головой и медленно пошла на свое место. Удивительно, каким образом женщина чувствует, кому из мужчин она небезразлична и умеет ему это так показать, что недаром ее считают самым поразительным и идеальным существом на земле.
На экзамене, в прошлом семестре, я, казалось со стороны, самым внимательным образом слушал ее ответы, но на самом деле я не слушал, а только слышал ее соблазнительный бархатистый голос и не мог им насладиться. Неудивительно, что и судьба распорядилась дать ей имя – Даина, что означает – Песня. Экзамен закончился, и она выпорхнула из аудитории, показывая своим болельщикам, из еще не сдавших экзамен студентов, раскрытую ладонь.
Сегодня, несмотря на полностью заполненную аудиторию и ее постоянную привычку менять место, я сразу нашел ее взглядом среди множества студентов и, совершенно успокоившись, с быстро ушедшим состоянием тревожной грусти, начал читать лекцию:
«Сейчас, с этой кафедры, я читаю вам свою последнюю лекцию в нашем знаменитом университете. Мне скоро исполнится шестьдесят пять лет, и я осознанно принял решение уйти на заслуженный отдых для того, чтобы оставшиеся годы посвятить анализу и систематизации накопленных мною знаний. Я решил побывать в тех местах и в тех странах, в которых происходили важнейшие события в истории человечества, о которых я так долго рассказывал все эти годы моим любимым студентам».
II
Лекция закончилась быстро, да я и не хотел слишком долго утомлять студентов. Безусловно, мой уход, может быть, вызвал у некоторых из них чувство легкой грусти, но и только; молодость всегда берет верх над проблемами тех, кто заканчивает свой жизненный путь. Вот и сейчас, быстрой и шумной толпой проходили они мимо меня, а я, нагнувшись, словно занятый своими важными делами, собирал свои записи плана лекции.
К счастью, на кафедре снова никого не было, и я, в последний раз, окинул взглядом знакомую мебель, потрогал свой стол и видавшей виды телефон. Идя по длинному коридору с обшитыми дубовыми панелями стенами и, далее, по широкой лестнице вниз, я ни о чем не думал и даже не смог, как мне этого хотелось, несколько театрально попрощаться с вахтером; он оживленно разговаривал с кем-то по телефону и ни на кого не обращал внимания.
Выйдя из университета на улицу, я совершенно неожиданно увидел Даину, она стояла, укрывшись зонтом, и явно кого-то ждала. Увидев меня, она сделала несколько шагов навстречу и немного взволнованно сказала:
– Я вас заждалась, ну, сколько можно прощаться со старыми вещами и уже надоевшим общественным положением, – она капризно надула губки. – Впереди у вас новая, интересная жизнь, и я смею предположить, что она будет не хуже той, которая была. Я давно хотела побывать в крупных городах Европы, а с таким гидом, как вы, мне будет вдвойне интереснее. Раньше я сделать этого не могла, а теперь я предлагаю совершить намеченное вами путешествие вместе со мной. Это путешествие с моим участием скрасит написание вашей, я надеюсь, замечательной книги.
Мое изумление невозможно было передать словами, передо мною словно раскрылась глубокая, бездонная пропасть, и все это было так странно и так удивительно! Это был такой сюрприз, которого не то, что можно было ожидать, а которого нельзя было себе и представить. Я просто не знал, что сказать и как выразить свои чувства, которые находились в полном смятении и в беспорядке.
– Вы не знаете, что сказать, – она взяла меня под руку, – а говорить ничего и не нужно. Просто мы пройдемся по дождливому Вильнюсу, поговорим о простых вещах, и во время прогулки нужные слова сами найдутся, я в этом не сомневаюсь и, более того, на это надеюсь.
Я понимал, что этими словами она пыталась скрыть свое смущение от сделанного мне предложения и, вместе с тем, проявила себя как любая другая женщина, для которой повелевать мужчинами является важнейшим свойством характера. Мы медленно пошли под ее зонтиком по улицам города, она крепко держала меня под руку, властно прижимаясь ко мне, и что-то тихо говорила, а я думал, что мне делать. Оттолкнуть ее я не мог и никогда бы не посмел этого сделать, несмотря на немалую разницу в возрасте. Отказаться от огромного счастья, которое она мне предлагала, даже если бы оно состояло в простом общении с ней, было тоже невозможно.