Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии
Шрифт:
Здесь явно просматривается параллель с подобными явлениями в области религиозного фанатизма, отличающегося от своего политического собрата не принципиально, а лишь объектом. Вряд ли удастся ответить на вопрос, был ли «Ленин» Лазуркиной продуктом ее ярко выраженного почитания вождя, что заставляло ее думать, будто он всегда с ней, или это был ее личный Ангел-хранитель (выдававший себя за Ленина, потому что она доверяла ему, как никому другому), или это действительно был дух Ленина? Во всяком случае, удивительно, что мистические переживания коммунистки вызвали аплодисменты высшего партийного органа этой насквозь пропитанной атеизмом страны-лидера мирового коммунистического движения. Ведь из ее утверждений вытекало, что Ленин не умер, а жив (не только как символ в сердцах своих приверженцев, так как символы не могут говорить), жив, только лишен своего земного тела. А почему в этой роли мог выступить только Ленин, почему этого не могло случиться с другими людьми?
Я лично убежден, что именно способная
В этой связи представляется интересным одно спиритическое высказывание, согласно которому политики находятся преимущественно под воздействием «привязанных к Земле» потусторонних жителей, то есть покойных, стоящих еще на очень низкой ступени развития. Это не так уж невероятно, если взглянуть на условия нашей мировой политики. Но и здесь есть исключения, например, в отношении президента Индонезии Сухарто. Он с юных лет во всем советовался со своим спиритическим наставником Р. М. Дарджатмо (R. M. Darjatmo), обладавшим даром медиума. После неудавшейся попытки коммунистического переворота в 1965 году Сухарто по совету дукуна (медиума) запретил преследование Сукарно. Так же и по отношению к студентам, выступавшим против его режима, президент проявил снисходительность, потому что так ему посоветовали ОТТУДА. Отказ от какого бы то ни было применения силы свидетельствует о воздействии высокоразвитых потусторонних, чей духовный горизонт значительно расширился вместе со способностью видеть всю каузальную цепочку.
Даже столь здравомыслящий человек, как генерал де Голль, бывший дважды президентом Франции, консультировался во время вынужденного изгнания в Англии с ясновидящей. Эту тайну приоткрыли журналисты французской газеты «Франсэ Диманш» («Franc'e Dimanche») в феврале 1971 года. Сообщалось, что де Голль был знаком с лучшим английским медиумом миссис Бертой Хэррис (Bertha Harris), которая в 1941 году на одном официальном приеме поразила его некоторыми сведениями о его дальнейшей судьбе. Миссис Хэррис предсказала ему возвращение во Францию, дальнейший ход войны и два его президентских срока. Однажды де Голль посетил ясновидящую в сопровождении самого Уинстона Черчилля. Миссис Хэррис, которой теперь уже 80 лет (следует учитывать время написания книги. — Прим. пер.), а также президент «Spiritualist National Union» (Национального спиритуалистического союза) мистер Дж. Даффилд (J. Duffield) подтвердили сообщения журналистов. Ясновидящая взяла с де Голля слово никому не рассказывать о контактах с ней.
Сколько «сверхчувственного, мистического и магического» играет и будет играть роль в международной политике, мы не знаем. Но в том, что представители ТОГО мира принимают участие в распрях, бедствиях и заблуждениях человечества, можно не сомневаться.
А если это так, то думающий и следящий за мыслями автора читатель может сделать вывод, что тогда потусторонний мир должен был бы интересоваться и социальными условиями на Земле, стараясь со своей стороны помочь все более запутывающемуся в грехах человечеству в создании справедливых социальных условий во всем мире. Что ж, такое тоже случается, что будет продемонстрировано ниже на примере одного католического священника. Но сначала позвольте встречный вопрос: примерно 2000 лет назад на нашей Земле жил чрезвычайно одаренный сверхчувственными способностями человек, которого мы знаем как Иисуса из Назарета. Он дал человечеству очень простые правила поведения, которые, если их применить на практике, причем неважно, кто этим займется, неизбежно привели бы к возникновению рая земного. Его простое, краткое и выразительное учение в течение столетий приобрело многие миллионы приверженцев. Но известен ли хотя бы один случай, когда какой-либо христианский монарх, какое-то христианское правительство или сама церковь предприняли серьезную попытку осуществить на деле простое учение этого человека? Почему же и по какому праву мы теперь можем ожидать чего-то нового, если мы, христиане, как общность полностью доказали свою несостоятельность? А то, что высшие потусторонние силы все же иногда помогают нам решить социальные проблемы, прекрасно иллюстрирует сообщение, за которое я благодарю гос-подина Германна Ульма (Hermann Ulm) из городка Спэрроубуш (Sparrowbush), США, некогда дружившего с пастором Иоганнесом Гребером (Johannes Greber).
Видения, похожие на явь
Перешедший в мир иной в 1944 году католический священник и бывший депутат рейхстага Иоганнес Гребер, неоднократно упомянутый в этой книге, замечает в начале своего повествования, что видения обычно рассматриваются как самообман или галлюцинации, как проявление истерии или как деятельность подсознания. «Должен, к сожалению, сознаться, — продолжает он, — что и я до того, как меня самого посетили видения, считал их самообманом и игрой расстроенных нервов. Но, как и в других областях знаний, личный опыт — лучший учитель. Личный опыт в области видений имел для меня очень важные и в то же время противоречивые последствия, потому что моя церковь учила, что такие вещи идут от лукавого и что богоугодные видения даются лишь тем, кто прожил жизнь как святой. Но я же прекрасно сознавал, что я никакой не святой, а слабый, несовершенный человек, как все другие; поэтому я даже и думать не мог о видениях. Поэтому, когда меня посетило мое первое видение, меня охватило сильнейшее внутреннее волнение, я подумал, что это дьявол затеял со мной свои игры. Но когда видение повторилось абсолютно в том же виде, как я его уже пережил, я убедился, что вовсе не дьявол показывает мне его и что оно отнюдь не продукт моей собственной фантазии».
Прежде чем начать описывать свое первое большое видение, он, мысленно оглядываясь назад, подчеркнул: «Все видения, которые мне довелось пережить, происходили в моменты, когда я должен был решить какую-то важную задачу на благо моих прихожан, но не имел ни малейшего представления о том, как это сделать». Вот его первое видение, происшедшее 2 мая 1905 года:
«…в этот день мне исполнился 31 год. Я уже год как был пастырем большого прихода в одном из беднейших округов Германии (Хунсрюк/Hunsr"uck). Почти все мои прихожане были бедными крестьянами с земельными наделами в среднем по 10 акров. [14] До ближайшего города было двадцать километров. Железной дороги не было, каких-либо других средств передвижения у нас не было. То есть, чтобы добраться до города и обратно, приходилось пройти пешком сорок километров.
14
1 акр = 4840 кв. ярдов = 4046,86 м2
В моем большом приходе, охватывавшем четыре деревни, многие болели туберкулезом. Да и другие болезни — тиф и дифтерия — уносили человеческие жизни. В одной семье за одну ночь умерли сразу трое детей от дифтерии. Врача приходилось вызывать из города, и, посещая больного, он тратил целый день на то, чтобы пройти эти двадцать километров до деревни и обратно. Поэтому гонорары врача были столь высоки, что большинство моих прихожан были не в состоянии их оплатить и больные оставались без медицинской помощи. Во всем округе не было ни одной медицинской сестры. За больным приходилось ухаживать членам семьи, не имевшим понятия о том, как это делать, и зачастую они делали все неправильно и только вредили больному. А если заболевала мать семейства, у которой было много маленьких детей, ухаживать за ней и за детьми было вообще некому. Кроме того, некому было следить за домашним хозяйством, потому что отцу каждый день приходилось заниматься сельскохозяйственными работами. А если заболевал отец семейства, то некому было работать в поле, хлеву и в амбаре. Некому было пахать, сеять, собирать урожай, чистить хлев, следить за зерном в амбаре. Ведь у бедных людей не было денег, чтобы нанять работника. Все это приносило мне невыносимые душевные страдания, но я не знал, как помочь людям. Я обращался к администрации округа, но и там не знали, что делать.
Итак, 2 мая 1905 года я стоял у постели роженицы, у которой после рождения четвертого ребенка началась родовая горячка. Я видел, что она скоро умрет, и уже совершил над ней таинство предсмертного причастия. Ее муж, страдавший туберкулезом, сидел в углу комнаты и плакал. В комнате рядом спали трое детей, старшему было всего семь лет. Новорожденный лежал в комнате с матерью. Сидя рядом с умирающей женщиной, держа ее руку в своей, я вдруг почувствовал сильное беспокойство в ее душе, отразившееся на лице умирающей. Наклонившись к самому ее уху, я спросил: «Анна, если тебя что-то мучает, скажи мне об этом, пожалуйста». Со слезами в угасающих глазах она едва слышно пробормотала: «Мои бедные дети!»
Я снова наклонился к ней и сказал: «Анна, не беспокойся, теперь я буду заботиться о твоих детях, положись на меня». Тут на ее лице заиграла улыбка, она притянула мою руку к губам и поцеловала ее. Через несколько минут ее не стало.
В полночь я возвращался домой от смертного одра. Весело сияли звезды, тихая ночь была светла. Я шел по долине и думал о всем том страдании, обо всей беспомощности этих бедных людей в отдаленных округах моей родины. Как вдруг, будто под влиянием какой-то внутренней силы, я закричал: «О Господи, Ты мудрейший создатель, я очень хочу помочь этим бедным, всеми покинутым людям, но не знаю, как. Укажи мне путь! Я сам готов на любые жертвы!» Это были крик моей измученной души и молитва моего сердца, борющегося с непосильным горем.
Только я выкрикнул последнее слово в тишину ночи, как почувствовал нечто, чего никогда в жизни не испытывал… Казалось, все мое тело пронизал огненный поток, и мне нестерпимо захотелось спать. Я прислонился дрожащим телом к дереву, чтобы не упасть. В то же мгновение все вокруг меня исчезло… Я не видел долины, тропинки, не видел звезд — только картину, как в кино, которая мне внезапно открылась. На картине была девушка из моего прихода в одежде медицинской сестры, и чей-то голос сказал мне: «Добейся того, чтобы эта девушка выучилась на медсестру».