«Прощание славянки»
Шрифт:
Тут я должен сказать, Слава, что «изделие» нужно настраивать по звуковым и световым волнам искомого времени…
Как это для чего? Что такое, по-вашему, человек? В конечном счете — всего лишь световые и звуковые волны. Однажды возникнув, они не угасают, навсегда сохраняются в энергоинформационном поле… Это же элементарно, Слава… Так вот… Фотографии всех персонажей они мне, конечно, предоставили. Прекрасные фотографии… И Распутина, и князя Юсупова, и Пуришкевича, и великого князя… А звуковую волну я сам нашел. Прочитал где-то, что Распутин очень Шаляпина любил. Особенно ему нравилась «Жили двенадцать разбойников». Помните?
ЖилиПоставил на граммофон именно эту пластинку Дмитрий Миронович, как мы и договаривались. Понял я, что настал наш черед, и включил лазер. Все мы, конечно, давно проверили. В «изделии» своем я был уверен. Но тут ведь впервые на публике. Премьера, так сказать. Презентация… Волновался я страшно…
На экране перед камином какие-то цветные тени бегают. Никто еще ничего толком не понимает…
И вдруг, когда Шаляпин в граммофоне застонал, как раненый:
Господу Богу помолимся, Будем ему мы служить!…На экране вдруг лицо Распутина… Во весь экран бородатое лицо с близко, к носу, посаженными глазами. Как живой! По комнате тихий ропот прошел… Я же говорил, что «изделие» не телевизор… Тут эффект присутствия полный, Слава… Живой человек перед тобой… А взгляд его близко посаженных серых глаз такой, что мурашки по коже. Честное слово, Слава… Он же гипнотизер, волхв, кудесник…
И вдруг Распутин нам говорит тихим баритоном:
— Робяты, я все вижу! Что же вы делаете, робяты? Вы же Россию губите… Я кончусь, и Россия кончится!… — И как зарычит: — Не убить вам меня! Не на того напали, робяты!
А на пластинке хор грянул дикими голосами:
Господу Богу помолимся, Будем ему мы служить. За Кудеяра-разбойника Будем мы Бога молить!…На экране тени замелькали, и пропало все… Как не было… И пластинка кончилась. Иголка стучит, а встать и снять пластинку никто не может. Как окаменели все…
И вдруг за столиком встает восковая персона в сиреневой рубахе навыпуск. Дамы вскрикнули. А восковой Распутин на них как рыкнул:
— Молчать! Слышали, что я вам сказал?! Не убить меня! Ни тогда, ни теперь! Что же вы с Россией сделали, сволочи?! Продали Россию по кусочкам! Жи— дам продали! — и бутылку с мадерой схватил со стола.
Что тут началось, Слава!
Какая-то женщина орет в истерике:
— Господа, что же вы сидите! Он же мертвый давно! Князь Юсупов, где ваш пистолет?! Стреляйте!
Это она, оказывается, восковым куклам кричала. А куклы как сидели, так и сидят. Лысый Пуришкевич да великий князь напомаженный. А восковой-то Распутин как трахнет бутылкой по черепу восковому князю Юсупову:
— Мразь! Предатель! Пидор вонючий!
Дама как завизжит:
— Все не так! Все не так было! Мужчины! Есть тут мужчины, наконец?! Убейте его, кто-нибудь! Убейте!
Первым на воскового наш метрдотель бросился.
— Подонок пьяный! За что я тебе плачу?! За что?! Пьянь!
Распутин обмяк сразу как-то. А Роман Черепан схватил его за плечи и головой стукнул его в морду. Распутин залился кровью, покачнулся и упал. И тут на него все набросились. Похватали бутылки со столов. Мужчины как озверели. Женщины вопят, мужчины во фраках матерятся, бьют ногами лежащего на полу Распутина. Черепан пытается их оттащить.
— Господа! Это актер! Не трогайте! Он уже получил свое, господа!
Куда там… Женщины их подзуживать начали. Мужчины совсем разошлись. Стол с восковыми куклами опрокинулся. Топчут и тех ногами… Кошмар начался! Настоящий кошмар, Слава!…
Тут к нам Дмитрий Миронович подходит, конверт мне протягивает, говорит:
— Вы свободны. Я вас найду еще. Когда потребуется.
Я ему на этот кошмар показываю.
— Что же они делают?! Остановите их!
Он посмеялся своим гнусным смешком.
— Зачем? Они историческую правду восстанавливают.
Я говорю:
— Они же убьют его!
А он мне:
— И вы будете виноваты. В самом нужном месте ваше «изделие» отказало.
Представляете?… Вот так, Слава, я стал виновником кошмара… А несчастного актера того, которого специально пригласили для пушего эффекта, кажется, убили… Хотя Роман Черепан и говорил мне, что успели его все-таки до больницы довезти. Не выдержал бедный парень… Столько времени восковую куклу изображал… Не сдержался…
14
Nota bene
Коля откинулся головой на подушку и грустно уставился в темный потолок.
Я задумался о несчастной судьбе династии Романовых…
Привела Романовых к престолу Российскому первая смута, начатая загадочным человеком Григорием Отрепьевым, между прочим раньше служившим в Романовском доме. А кончилась несчастная династия, давно потерявшая романовскую кровь, последней российской смутой.
И начало самой страшной пока российской смуты — не штурм Зимнего дворца пьяными матросами, но безжалостное, бесчеловечное убийство российской элитой царского защитника, загадочного Григория Распутина. Его травили ядом, стреляли в него, топтали ногами и живого еще утопили в проруби… А через два месяца в комфортабельном салон-вагоне, на станции с символическим названием Дно, тихо отрекся от престола Николай. И Россия до сих пор находится на этом самом «дне». Так уже в который раз преждевременно толкнули Россию к смуте, сбив ее с истинного пути… Но зачем они решили воскресить тот жуткий эпизод?…
Коля спросил вдруг:
— О чем вы думаете, Слава?
Я ответил, чтобы его поддержать и подбодрить — он был совсем плох:
— Коля, если все, что вы мне рассказали, — правда… Ваше «изделие» — это же целый переворот в исторической науке…
Коля сел, спросил ехидно:
— В исторической науке?… Вы думаете, американцы тратят миллионы долларов, чтобы довести до ума свое «изделие», ради вас — историков? Ради вашей так называемой «исторической науки»?… Они не идиоты, Слава! Это ваш генерал хочет засадить меня в психушку. А там… — Коля махнул в темный угол, — я давно бы был большим человеком! — Коля стукнул кулаком по подушке. — Если бы не этот идиот! Этот ваш генерал! Я бы уже давно был там!…