«Прощание славянки»
Шрифт:
— Почему? — ответил я невпопад.
— Вот и мы не понимаем «почему», — понял он меня по-своему. — Попросили отойти. Мы ушли. А пришли — тут этот… Что теперь делать?
Не попрощавшись с Адиком, я ушел с кладбища. Теперь, действительно, можно сказать, что ничего не было. Сомнения отпали, потому что выяснять их было не у кого. Все можно забыть, как страшный сон…
16
Опять похороны!
Я пришел домой, чтобы переодеться и собрать вещи. Я торопился.
С наслаждением я стянул с себя опостылевший «прикид от Версаче», в котором отдавал последний долг своему бывшему шефу. Собрал сумку и вспомнил вдруг о рукописи. И удивился, что вспомнил о своем труде в последнюю очередь. То, что рукопись моя похищена, меня тоже не очень тронуло. Все, что я хотел сказать о тайной истории России, я вкратце уже поведал на той «маньячной» конференции. Они меня освистали, а в газетке «четвертая власть» обозвала меня «пьяным историком— патриотом». Если бы даже нашелся какой-нибудь чудак— издатель для моей книги, отзывы на нее были бы те же.
Во внутренний карман дорожной сумки я стал перекладывать деньги из костюма и опять наткнулся на чужую кредитку. С удовольствием осознал, что теперь у меня есть и своя — законная. И было бы глупо уезжать, забыв о кровных, честно заработанных деньгах.
Телефонный справочник был открыт на той же странице. Я набрал номер фонда «Возрождение» и попросил соединить меня с Константином Николаевичем. Алина строго осведомилась, кто его спрашивает. Я назвал себя и добавил, что являюсь пока его советником, поскольку он меня еще не уволил. Алина хмыкнула и со значением доложила, что Константин Николаевич на похоронах. Я ей заметил, что похороны давно закончились.
«Для вас», — отрубила она и повесила трубку.
Какой-то зловещий намек послышался мне в ее словах. И я задумался. То есть как это «для вас»? Для меня, значит, все закончилось. А кто-то еще кого-то хоронит?… Кончились одни похороны и тут же пора начинать другие?
Перед глазами стояли пахнувшая сыростью глубокая яма и труп Мангуста в новеньком черном плаще.
Я понял вдруг, что эта спешная могила, вырытая рядом с могилой Адика на престижном кладбище, куплена совсем не для Мангуста. И могила, и труп — это же предупреждение кому-то! Кому? Конечно, тому, кто был на похоронах, кто имеет к Мангусту отношение. Кого-то уже высчитали и серьезно предупредили. Значит, похороны продолжаются. Алина права.
Кое-что я стал понимать. Но для полной ясности мне нужно было срочно выяснить еще одну вещь, и я опять натянул проклятый «прикид».
На Каменный я ехал на перекладных. Сначала на каком-то трамвае, потом на автобусе, потом на другом автобусе… Я торопился. Но не успел.
Еще проходя вдоль бетонного забора к воротам, я понял — что-то не так… Ворота были открыты и охранников не видно. Я вошел на территорию. Только там меня остановили. Я сказал:
— Я к генералу Багирову. Срочное дело.
Они меня обыскали. Ничего не нашли. Они заломили мне руки назад и повели. Но у крыльца остановились и ослабили зажим. Я распрямился и все видел.
У крыльца стоял красивый иностранный катафалк какого-то престижного похоронного бюро. У открытых задних дверей катафалка стоял шофер в черном комбинезоне. Двое, в таких же комбинезонах, вынесли из дверей дома носилки, покрытые простыней. Они поставили носилки на рельсы в кузове катафалка и хотели уже их задвинуть. Но тут подошел генерал Багиров и откинул простыню с лица трупа.
Я стоял ближе к дому и увидел только светлые крашеные волосы на голове трупа и модно-небритую щеку. Охранники меня совсем отпустили и сняли шапки.
Генерал Багиров стоял и смотрел. Долго смотрел на труп тяжелым взглядом, как тогда, когда в комнату Суслика вошла Людмила…
Двери катафалка захлопнулись, и охранники снова заломили мне руки. Генерал Багиров стоял спиной к нам, пока катафалк не выехал за ворота. Он повернулся и спросил с кавказским акцентом:
— А пачему варота?!
Охранники стали объяснять, что схватили подозрительного.
Генерал крикнул:
— Варота!
Оба побежали их закрывать. А генерал подошел ко мне и спросил ласково:
— Это как же понимать, господин конспиролог? Явка с повинной, что ли?
Я даже не понял, что он имеет в виду. Я спросил:
— Как его убили?
Генерал прищурился.
— Выстрел в голову.
— Когда?
— Ночью. Как раз тогда, когда я вас отсюда отпустил…
— Где его убили?
— У него в кабинете.
Генерал улыбнулся.
— А вы разве этого не знаете?
Я опять не обратил внимания на его тон.
— Убийцу нашли?
Генерал взял меня под руку и засмеялся.
— А что его искать? Идемте, господин конспиролог.
Только тут я его понял.
— Не сходите с ума, генерал!
Генерал мне ответил проникновенно:
— Ярослав Андреевич, я единственный нормальный человек в этом сумасшедшем доме! А вы единственный человек, кто ночью из этого дома вышел! Вы. Единственный. Непосредственно.
Он потащил меня к крыльцу, но я вырвался.
— Подумайте сами, генерал! Зачем мне это?! Что плохого мне сделал Суслик?!
Генерал рассердился.
— Бросьте Ваньку валять! Дмитрий Миронович заказал вас с вашим хозяином. Белый Медведь обещал ему, что он за базар ответит. Вчера днем мне звонил Белый Медведь. Просил немедленно вас отпустить. И опять угрожал…
Я перебил генерала:
— Ночью я видел Константина. Он был у себя дома. На Потемкинской.
Генерал засмеялся презрительно.