Прощай, Америка!
Шрифт:
– Пятьдесят тысяч евро, – быстро выдохнул Джонни. – Половина из них – ваша.
Шериф шумно выдохнул, остановился, достал из кармана платок и вытер лоб, сдвинув шляпу на затылок.
– Двадцать пять тысяч, – сказал Джонни. – Русские заплатят.
– Понимаешь, сынок… – медленно проговорил шериф, – твои отношения с этими русскими – это твои личные проблемы. Я отвечаю за безопасность и порядок в Бриджтауне…
– Но ведь за ним все равно приедут русские. На вертолете прилетят.
– И что? – повернувшись лицом к Джонни, спросил шериф. – Что значит – русские прилетят? Это что – их гребаная Россия?
Джонни пренебрежительно дернул щекой, быстро, но шериф гримасу заметил и нахмурился.
– Даже если в Вашингтоне кто-то считает иначе – здесь, в Бриджтауне, люди все еще помнят, как называется эта земля. И готовы надрать пару задниц тем, кто забыл…
– По русским стрелять будете? – уже откровенно ухмыльнулся Джонни. – По вертолету? Вы знаете, что, согласно Соглашению, миротворцы из Международного контингента могут сотворить в ответ на прямое нападение? Да если они весь ваш городок в блин раскатают, то им ничего не будет! Вы это знаете?
– Знаю.
– И что?
Шериф оглянулся через плечо на домик Форда, потом посмотрел на ярко-голубое, чуть выгоревшее небо, затем перевел взгляд на лицо Джонни.
– Понимаешь, парень, – вздохнул шериф, – меня ведь люди выбрали. Для того чтобы здесь, в городе, был порядок и закон. Даже если федеральные законы сгниют и рассыплются, то наши местные – будут действовать. И по нашим законам, каждый житель Бриджтауна имеет право на защиту.
– С «Кольтом Питон Комбат» против автоматической пушки?
Шериф посмотрел на свой револьвер и кивнул.
– Дурак ты, шериф, – сказал Джонни.
– Дурак, – снова кивнул шериф, – и что из этого?
– Поговорили? – уточнил Лукаш, стоявший в стороне, опершись на заборчик. – Можем дальше идти?
– Если федерал все понял, то можем идти.
– Федерал понял? – спросил Лукаш у Джонни.
– Федерал – понял, – угрюмо ответил Джонни. – Ну почему мне всегда попадаются чистоплюи и законники?..
– Может, это неплохо, что все еще встречаются чистоплюи и законники? – вопросом на вопрос ответил Лукаш. – Может, не все так плохо на этой территории?
– Пошел ты! – отмахнулся Джонни. – На территории, видите ли… В Соединенных Штатах, тогда, будь любезен. В Соединенных Штатах Америки, мать их… А вот когда это место превратится в территорию боевых действий…
– Значит, аборигены будут воевать, – закончил фразу Лукаш. – Так ведь, шериф?
Шериф не ответил, глядя задумчиво себе под ноги.
Ему сейчас не позавидуешь. Он честно отслужил в военной полиции лет двадцать, потом еще лет пятнадцать-двадцать проработал шерифом, всех знал, обо всех все ведал, искренне полагал, что так будет продолжаться всегда, а тут… То, что грабители стали наведываться в небольшие города, и полиция штата не собирается реагировать на просьбы и требования – понимаешь, Бредли, ты уж как-то сам разбирайся, у нас горючки для машин нет… и для вертолета… думаешь, у нас тут спокойно? Сам разбирайся, Бредли! – это все ерунда.
Почти совсем ерунда.
Хуже, когда начинают приезжать мальчики из Вашингтона и рассказывать, что все, закончилась Великая Америка, что сейчас главное – не обидеть добрых парней-миротворцев. А потом приедут и сами миротворцы, неплохие,
Ключевое слово, мать его, кажется.
Может быть еще хуже.
Лукаш в своей жизни видел, как зараза распада и разложения докатывается до каждого дома, до каждой семьи, и вот такие вот аккуратные заборчики превращаются в границы, в полыхающие огнем границы… Да и шериф наверняка такое видел, судя по фоткам в его офисе. Видел, но пока еще не готов признать, что теперь его страна подвергается… как там говорил недавно толстый старый англичанин Джон Смит? Балканизации подвергается?
Вот сейчас в голове шерифа появляется мысль просто послать русского журналиста и сопровождающего его федерала подальше. Чего они, в конце концов, тут потеряли? Русский генерал или не русский генерал, а гражданин Бриджтауна. Если Штаты своих граждан не защищают, то Бриджтаун… Мысль эта пока еще бледная и робкая, начинает набирать вес, краски и скоро превратится в уверенность, в действие скоро превратится. Это против вертолета с автоматической пушкой «Кольт Питон Комбат» шерифа не потянет, а против Лукаша и Джонни…
Лукаш краем глаза заметил, что метрах в двадцати от них по улице маячит помощник шерифа. Будто покурить вышел, а винтовку с оптикой вроде как просто забыл оставить в офисе шерифа, держит под мышкой и медленно, глядя только себе под ноги, бредет по улице. Так, деталь пейзажа.
Дурацкая ситуация. Прогнозируемая, тут Петрович был прав, когда расписывал варианты развития событий, но от того не менее дурацкая.
«На месте примешь решение, – сказал Петрович вчера вечером. – Не маленький, придумаешь. Ведь если я тебе сейчас рецепт дам, ты ведь там не думать будешь, а вспоминать, подгонять домашние заготовки под изменчивую реальность. И схлопочешь пулю, не дай бог. Сам придумаешь, Мишенька!»
– Придумывай, Мишенька, – пробормотал Лукаш. – Придумывай!
– А не позвоните ли вы Джеймсу Форду? – спросил Лукаш неожиданно для себя.
– Как позвонить? – на лице шерифа появилось удивление. – Ты же хотел неожиданно прийти?
– Я? – Лукаш надеялся, что его талант выглядеть искренним в любой ситуации все еще работает. – Я такого не говорил и даже в мыслях не имел. Мне нужно интервью взять – и все. Поболтать за жизнь. Может, его и дома нет. Ушел по грибы.
– Не собирался, – покачал головой шериф. – Дома должен быть.
– Ну так вы ему и позвоните, спросите. И про меня, как бы между прочим, скажите, что, мол, журналист… – Лукаш оглянулся на Джонни. – Что русский – необязательно. Два журналиста приехали с жизнью глубинки знакомиться. Ходят по городу, по сторонам глазеют… С мэром уже поболтали…
– Про мэра – не нужно, – сказал шериф. – Мэр неделю назад погиб. На охоте. В воскресенье у нас выборы нового.
– Хорошо… В смысле – про мэра не нужно, – согласился Лукаш. – Значит, ходят журналисты, с местными жителями болтают. Вы позвоните, а я пока тут поснимаю вокруг. У вас еще по журналистам не стреляют?