Шрифт:
Комнату для совещаний торгового отдела филиала Терра окутывали густые клубы дыма. Руководящий состав после обеда всегда собирался здесь, чтобы с удовольствием подымить сигарами и поделиться свежими анекдотами и байками. А лучшим рассказчиком считался заместитель начальника отдела по маркетингу демон Минисиах.
– Пришел мне на днях вызов. Смотрю: c Клинча. Интересно, думаю – они что там, в Клинче, наконец, грамоте выучились? Ну, вызов есть вызов, отправляюсь. А там – шаман. Настоящий. Весь в шкурах, с рогами и горящей палкой машет. Я его, как по инструкции положено, спрашиваю – чего изволите? Тут подбегает другой, в золотом шлеме и со здоровенным железным топором – как они
– На самом деле, уровень технического развития на Клинче вовсе не так низок, – не к месту встрял заместитель начальника отдела по учету демон Харрамух. – Демон Минисиах посетил, очевидно, одно из примитивных племен, тогда как там существуют сравнительно развитые цивилизации, достигшие успехов, кроме прочего, и в металлургии.
– Благодарю за информацию, Харрамух, – оборвал его начальник торгового отдела старший демон Солиддиол, и кивнул Минисиаху: – Продолжай.
Старший демон отрабатывал последние дни и в отделе почти не появлялся – слухи, что он уходит на повышение, в какой-то новый филиал, недавно воплотились во вполне осязаемую резолюцию вышестоящего начальства, на гербовой бумаге, с печатью компании и личной подписью самого архидьявола Люцифера. Тем не менее, пока что он числился начальником отдела, и слово его было не просто весомым, оно было решающим.
– Так вот, – Минисиах кинул мимолетный злорадный взгляд на Харрамуха, – этот, с топором, отпихивает шамана, и сообщает мне, что он великий вождь Кендогер. И, чтобы я лучше понял, с кем имею дело, часа полтора рассказывает про свои подвиги, с пением и с танцами, а шаман аккомпанирует ему на бубне. Когда я уже засыпать начал, этот Кендогер, наконец, к делу перешел. Встал в позу такую, – заместитель начальника отдела по маркетингу вскочил с кресла и нелепо растопырил руки, – и заявил, что я был вызван его личным шаманом для него, великого вождя, и должен теперь исполнять все его желания. «Отлично, – отвечаю, – какие желания будут?» Ну, тут он начал губами шевелить, пальцы загибать и какую-то ахинею бормотать. Сжалился я и решил ему помочь. «А что бы тебе, великий вождь, – предлагаю, – не иметь такой топор, который бы железо рубил, словно мягкий сыр?» Он загорелся сразу: «Хочу, – говорит, – такой топор! Я, – говорит, – с таким топором любую битву выиграю! Давай, – говорит, – мне этот чудесный топор скорее!» Ну, я договор быстренько оформил, как положено, показал, как кровью подписаться. Вручил топор, амулет вызова и убыл.
Минисиах глубоко затянулся, с удовольствием разглядывая горящие от любопытства глаза сослуживцев.
– И буквально на следующий день по этому договору душу того вождя прибрали. В первой же битве погиб. Потому что его волшебный топор, действительно, железо рубил запросто. А вот кожу и мышцы – никак…
В комнате грянул дружный хохот. Только демон Харрамух смеялся несколько натужно, да демон Минисиах, как и положено хорошему рассказчику, не смеялся собственной истории, а только широко улыбался, купаясь в лучах славы. Ему, главному хохмачу торгового отдела, всегда было приятно повеселить коллектив, особенно с пользой для дела – как в данном случае. Правда, Минисиах мог отмочить что-нибудь и просто ради шутки. Иногда это даже выливалось для него в неприятности. Однако демон всегда был достаточно осторожен, и эти неприятности на карьере не сказывались – начальство ценило остроумного замначальника отдела по маркетингу. Минисиах покосился на старательно смеющегося Харрамуха и заулыбался еще шире. Как только он, Минисиах, станет начальником отдела, в тот же день у него появится новый заместитель по учету. А Харрамух пусть отправляется… мягко говоря, куда подальше пусть отправляется. Там ему и место, с его унылой физиономией.
– Господин Хокк! Ну что такое семьдесят пять лет? Может быть, все-таки…
– Никаких «может быть», Натаниэль! Все решено и подписано. А вы, как никто другой, знаете, что независимый адвокат, Реджинальд Хокк никогда не меняет своих решений.
– Положим, именно я, как никто другой, знаю, что господину Реджинальду Хокку, независимому адвокату категории «СИ», – секретарь не поленился выговорить полный титул патрона, – случалось менять свои решения. Причем не только подписанные, но даже оплаченные.
– Всякий раз, на то имелись весьма существенные причины. Можете вы мне сейчас назвать, хоть одну, достаточно вескую?
Натаниэль развел руками.
– Вас будет не хватать.
– Кому?
– Э-э… судейскому миру?.. Юриспруденции?.. Мне?
– Предположения очень лестные, но абсолютно беспочвенные. Судейский мир, я думаю, вздохнет с облегчением, а юриспруденция, в целом, вряд ли заметит мое исчезновение. Что же касается вас, то не впадайте в сентиментальность. Мы с вами – старые волки, нам это не идет. Или вы… – Хокк нахмурился. – Натаниэль, не заставляйте меня думать о современном адвокатском корпусе еще хуже, чем сейчас! Надеюсь, у вас не возникло трудностей с трудоустройством?
– Ни в коем случае, господин Хокк. Первое предложение я получил через пятнадцать минут после того, как стало известно о вашем решении оставить практику.
– Первое? С тех пор прошло три дня. Интересно, сколько всего предложений вы получили?
– Шестьдесят четыре. И должен признаться… – резко заверещал дверной звонок и Натаниэль вежливо наклонил голову: – Прошу прощения, господин Хокк. Одну минуту, господин Хокк, – и вышел. Он, действительно, вернулся через минуту, держа в руке бланк телеграммы. – Небольшая поправка, господин Хокк. Шестьдесят пять предложений. Адвокатская контора, – Натаниэль поднес телеграмму к глазам и прочитал, четко артикулируя: – Ронни, Кинг, Стюарт, Фу и Фу.
– Фу и Фу? Не припоминаю таких в нашем округе.
– Это не наш округ. Это на западе – город Сартитф в колонии Альпана.
– В колонии? – Реджинальд Хокк посмотрел на секретаря с интересом. – Неужели слава о ваших талантах донеслась уже и до колоний?
– Не моя, господин Хокк. Эти приглашения я получил потому, что я больше тридцати лет проработал с вами.
– Гм. И что же вам предлагают эти господа?
– Перекрывающую ставку. На пятьдесят реалов в неделю больше, чем любое уже сделанное предложение.
– И вы склонны согласиться?
– Ни в коем случае. Никогда не следует связывать свои долгосрочные планы с людьми, склонными к мелочной экономии. Перекрывающая ставка не может равняться пятидесяти реалам. Пятьсот – к этому еще можно было бы отнестись серьезно.
– Гм. Такое ощущение, что мне уже приходилось слышать нечто подобное. Вот только где?
– Здесь, господин Хокк, в этом кабинете. Я всего лишь позволил себе, несколько вольное изложение одного из ваших основных принципов.
– Глупости, Натаниэль. Всем известно, что у меня нет принципов.
– Не могу с вами спорить, господин Хокк.
– Еще бы! Но мы отвлеклись. Так на каком же из шестидесяти четырех оставшихся предложений вы остановились? Вы уже ответили кому-нибудь согласием?
– Нет, господин Хокк. Я все еще надеюсь, что вы измените свое решение. Я предпочел бы продолжать работать с вами.
– Натаниэль! – Реджинальд Хокк поднялся и сделал шаг к своему секретарю. – Вы действительно считаете, что если тысячу раз повторите одно и то же, то сумеете на меня повлиять?