Прощай, предатель (Сборник)

Алтынов Сергей Евгеньевич

– Не совсем…

– Проходит, Антон, то, что было. Или что есть. А чего не было и нет, пройти не может. – Ее глаза снова накрылись ресницами.

– Ты философ, однако, – проговорил я.

– Я просто женщина. Хоть и служу в ФСБ, – тихо произнесла она. – И я не хочу, чтобы ты… Чтобы тебя ликвидировали, как собаку.

– Я, в общем, тоже не хотел бы, – так же тихо согласился я с Милой.

– Тогда не перебивай.

Я покорно кивнул. Людмила Валентиновна вела в счете и не собиралась терять инициативу.

– Тебя уберут, – убежденно произнесла она. –

Сразу же по окончании акции.

– Знаешь что-нибудь конкретно? – Общая перспектива не была для меня новостью.

– Я же просила не перебивать, – вздохнула Мила. – Кое-что знаю. Только не задавай идиотский вопрос «Откуда?».

Вопрос действительно был бы идиотским. Контора, как-никак. Поэтому я его и не задаю, сижу молча и слушаю старшего лейтенанта Стебелькову.

– А уберет тебя твой Ванюша, верный оруженосец.

– Что-о?

– Спокойно. Слушай внимательно, тогда живой останешься. Ванюша твой куплен с потрохами, причем еще в самом начале акции, как только вы прибыли в столицу.

– Но… – попытался я вставить слово, но Мила осадила меня еще резче.

– Доказательств хочешь?! – Стебелькова прищурилась. – А их не будет, понятно?! Я же тебя предупредила в самом начале. Не хочешь мне на слово верить – пожалуйста. Фому-неверу, как говорится, могила исправит.

– Молчу, – кивнул я. – Продолжай.

– Все о тебе, Тошенька, известно… Кому надо. Правила на сегодня такие… А с этой, Гордеевой, ты думаешь, тебе просто так повезло?! Эти генацвале тоже были у нас на поводке, понял?! Квартира-то на прослушке стояла на тот момент… Стоило тебе только заговорить о… сам знаешь о ком, они и двинулись. Человек среди них был один… И убить тебя он бы не позволил, дурень ты синеглазый. Потому что ты живой всем нужен…

…Я всегда знал, что случайно ничего в этой жизни не происходит. Теперь убедился еще раз. Корректировали меня, значит, подстраховывали, мать их… Человек один, оказывается, был, догадываюсь кто! А я, как и несчастные генацвале, и многие другие – под колпаком. Точнее – как таракан на бегах… Должен прибежать в назначенное место. Как можно скорее. А хозяин и «болельщики» надо мною… Больши-ие – раз в сто больше меня. Такие большие, что мне их даже не видно. И чуть что не так – раздавят одним движением мизинца… А пока я, таракан, должен бежать, как они задумали…

– До акции ты всем нужен живой, – повторила Мила. – А вот потом… А потом, судя по всему, уже никому. Кроме тебя. И, как видишь, меня. Странно, да?

– Значит, мне лучше исчезнуть прямо сейчас?

– Думай сам и слушай, что я говорю: до акции ты нужен всем, а после – никому, но опасен ты будешь только для того, с кем у тебя был контакт – для Ледовского, ты же знаешь, кто он…

– Откуда ты знаешь, что я это знаю?

– Так ведь твоя «девятка» тоже на прослушке…

– У кого?!

– Не бойся, у меня. Я там затерла все лишнее…

Ну Мила! Да она просто святая. Другая бы спустила на меня всех собак, уяснив детали нашего с Еленой общения. Нет, сто раз была права цыганка – бабы меня спасают который уже раз…

Теперь все стало на свои места. И ведь

нельзя сказать, что ничего такого насчет всех этих «контор» я не подозревал – были у меня мыслишки такого рода… Конечно же, все эти годы я пахал под патронажем всех этих окаяннооких «заказчиков» и их боссов, которые и были истинными руководителями тараканьих бегов. Только, я теперь думаю, «вели» меня не с видновской акции (это у Милы сведения неполные), а с… Да, пожалуй, с момента моей «посадки» в сизо. Или еще с института? С секции карате? Ну, теперь это неважно.

Но Иван?! Нет, в это поверить не могу. Хотя – почему, собственно говоря?! Мы ведь чем с ним все эти годы занимались? Тем, что – СТРЕЛЯЛИ В СПИНУ. А успокаивали себя тем, что, дескать, гадов мочим, опасных и больных животных нашего леса! Санитары общества, так сказать. Но вот пришло время, и в роли больного животного оказался я. И санитар Ваня не промахнется – я его учил на совесть. А самого его ведь тоже потом… Другой санитар, уже третий по счету.

– Это будет трудно объяснить нашим внукам, – проговорила Мила, как-то задумчиво глядя на меня. – Тоша, в какое время мы живем…

– Ты думаешь, когда придет их время, что-то изменится?

– Должно. Деньги, грубая сила, подлость не могут господствовать вечно. А если это не так, то я даже не знаю… Имеет ли смысл такая жизнь?

– Но ты ведь тоже участвуешь в этом, – неожиданно зацепил я Милу.

– Да, – равнодушно произнесла она. – Я участвую в этом так же, как и ты, и как вот они, – она кивнула в сторону соседнего столика, где давилась хохотом компания подгулявших толстомордых ребятишек. – Так же, как эти девчонки, – она кивнула в другой угол, где в ожидании клиентов уныло коротали время две безвкусно размалеванные и вычурно одетые девицы. – Так же, как и все вокруг, – в разной, конечно, степени.

– Нельзя жить в обществе и быть свободным от него?

– Примерно так… Время и Бог рассудят – кто прав, кто виноват, и воздастся каждому по делам его.

– Ты веришь в Бога?

– Я просто ВЕРЮ, Антон… Да не озирайся ты… Я же профессионал, и «хвоста» за мной быть не может. За тобой тоже, уж поверь! Мы отвлеклись, а у меня не так уж много времени. Слушай дальше и запоминай. – Мила щелкнула замком своей сумочки. – Вот… – Она вынула из нее и протянула мне довольно объемистый сверток. – Рубашка, в которой должен рождаться современный младенец, и прокладки… для настоящих мужчин.

– Не понял.

– Сейчас объясню. Здесь нечто вроде тонкой гибкой кольчуги с очень мелкими кольцами. Кевлар, с трех метров пистолетная пуля не пробивает. Только надевать надо не на голое тело, а на белье с начесом. А прокладки… На самом деле они называются подсадки. Пулевые. Потом ознакомишься. Две гибкие пластинки с капсулами бычьей крови и микродетонатором. Отдельно пульт, там разберешься. Он маленький совсем, и его ты приклеишь скотчем к ладони… Главное, чтобы ты успел нажать кнопку в нужный момент. Нажмешь – и, как в кино, микровзрыв, дырка в сорочке, и будешь истекать «кровью». Только устрой, чтобы тебе не стали стрелять в голову…