Проще убить, чем…
Шрифт:
Я разочарованно скривился.
– На отпечатки, если их нет на ноже, особенно не надейтесь.
Скворцов с интересом взглянул на меня.
– А почему? Вдруг преступник уже ранее судим и все-таки наследил?
Я снова пожал плечами.
– Да я буду только рад, если вы окажетесь правы. Только проблема, по-моему, не столько в том, найдете ли вы отпечатки, а наоборот, в том, что, как вы уже отметили, их будет слишком много.
– Не понимаю вас, Родион. Объяснитесь, – попросил Скворцов.
– Все очень просто, – ответил я. – Покойная соседка по воле случая стала героем газетной истории о бедной несчастной пенсионерке, которая чуть не умерла в одиночестве от голода, заболев и потеряв способность передвигаться. Тогда вообще много писали о проблемах пенсионеров. И ее случай попал, что говорится, в струю. Старуха,
– Да, – протянул майор. – Это, конечно, прибавит работы.
– А разве странный голос не поможет его разыскать? – взволнованно заговорила Машка. – Ведь где-то он разыскал мой адрес. И, наверное, в отделе кадров. Значит, кто-то видел его и разговаривал с ним. И если не обратил внимания на внешность, то голос-то должен был запомнить.
– Голос, говорите, – усмехнулся Скворцов. – Да скорее всего не его это голос.
– Как так? – удивилась Машка.
– Да так, – безрадостно ответил майор. – Почти уверен, что у него обычный человеческий голос, только говорит он через устройство, его искажающее.
У меня мелькнула какая-то мысль, и я вклинился в разговор.
– Но ведь доступ к таким устройствам, наверное, ограничен какими-нибудь учреждениями, э-э-э, так сказать, шпионского профиля?
Скворцов засмеялся.
– Ну, конечно, у них такие штуки есть. Но собрать такую игрушку может любой радиолюбитель. Никаких особых навыков не требуется, было бы желание.
– Значит, у вас на этого урода ничего нет, – обреченно сказала Машка.
– Не будьте столь пессимистичны, – сочувственно заметил Скворцов. – Не забывайте, что прошли только сутки. И у нас уже есть какая-то информация. Даже много информации. Мы на данный момент знаем, что против вас действует не совсем нормальный, но умный человек, который хорошо умеет просчитывать ходы и тщательно продумывает свое поведение. Заметьте, как умело он ведет телефонные разговоры, по сути, играет с собеседником. А если так, то он попадется. Его подведет собственный ум, он где-нибудь сам себя перемудрит, и мы его схватим.
– Надеюсь, это произойдет не на моем трупе, – непонятно, то ли в шутку, то ли всерьез сказала Машка.
– Не говорите глупостей. Я опираюсь на свой опыт. Умники, любящие внешние эффекты, попадаются. Вот если бы мне предложили искать преступника, совершившего убийство в подворотне из-за бутылки водки, тогда, если бы того не нашли сразу пьяным поблизости, я бы развел руками. А пока вы, Мария Витальевна, будьте осторожней. А мы будем делать свое дело. Мельницы Господни мелют медленно, но тонко.
Я вытаращил глаза. Во мент залудил!
Наконец, мои незваные гости засобирались. Из слов Марата я понял, что он намеревается для начала познакомиться с обстановкой, а затем из машины всю ночь наблюдать за подъездом. И это при том, что поначалу менты вовсе не собирались работать по ночам. Их для этого было слишком мало. И я, честно говоря, не видел в этом смысла. Я не верил, что маньяк рискнул бы пойти на взлом запертой квартиры с людьми, а если б и рискнул, то я считал, что закрытой на цепочку двери и моего присутствия вполне достаточно для того, чтобы уберечь Машку. Скворцов считал так же, полагая, что Маше в большей степени требуется страховка днем в моменты, когда она остается одна. Когда же он с умным видом объяснял это Маше, та, несмотря на свой страх, не удержалась и с женским ехидством поинтересовалась:
– Вы имеете в виду, что наибольшую бдительность вы будете проявлять, когда я пойду пописать?
Скворцов строго на нее посмотрел, а Марат, оценивающе ее оглядев, пробормотал:
– А что? Я не против.
Но сидеть в машине я его не пустил. Это было глупо и неудобно. Хлопотун, может, и сумасшедший, но не дурак. И что квартира может оказаться под наблюдением, без сомнения мог догадаться. Даже не исключаю, что он и сам этого хотел. Такое вполне в его духе, затаиться и наблюдать, какой из-за него разгорелся сыр-бор. Поэтому я предложил Марату остаться у меня и переночевать на диване. В квартиру с ментом Хлопотун точно бы не полез. Марат колебался не очень сильно. Похоже, из-за Машки ему не так уж хотелось уходить, да и спать в человеческих условиях лучше, чем скрючившись в его тачке. Мы все трое сели на кухне и какое-то время просто трепались. Я побаивался, что присутствие Марата будет нас тяготить, но ошибся. Он относился к нечастой категории удобных гостей. Неприхотливый, улыбчивый, общительный, но ненавязчивый. В конце концов, мы с ним отправили Машку спать или хотя бы лечь отдохнуть, а сами затеяли игру в карты. Я когда-то неплохо играл в преферанс, и мы решили расписать «пулю». Чертов мент, на мое удивление, сделал меня как маленького. Выиграл 20 долларов. Не смертельно, но обидно. Но в итоге ночь прошла, не принеся нам никаких неприятных сюрпризов. А утром зашел Павел, который должен был быть Машкиным телохранителем в течение ближайшего дня.
На работе все было как обычно, не считая того, что с Нинкой я в тот день не разговаривал. Она не звонила, я тоже. Не хотел. Пускай сама проявит инициативу. Я вообще решил на сегодня выкинуть баб из головы. Все равно ситуация уже вышла из-под контроля. Так пусть Нинка покиснет в раздумьях, она, по-моему, это любит. А Машку охраняют и, надеюсь, тщательно. А я пока займусь какими-нибудь глупостями вроде подготовки юбилея фирмы. В принципе, все уже было улажено. Хотя и осталась самая важная часть – согласование церемонии с вышестоящим начальством, то есть с Тимуром. А звонить или, хуже того, идти к нему мне ужасно не хотелось. Я был не в том настроении, чтобы смотреть на его скептически-пренебрежительное выражение лица и слушать критику, что это надо было сделать эдак, а не так. Но, внутренне смирившись, я все же протянул руку к телефону. Придется, уговаривал я себя, лишь чуточку полебезить. Не в первый же раз в жизни и не в последний. Кстати, не забыть бы спросить его про здоровье супруги. Но вместо Тимура я позвонил Скворцову. Тот был явно не в духе. Опрос соседей по подъезду убитой и возможных уличных свидетелей ничего не дал. Ни одной зацепки.
Машка, как ни странно, вернулась со съемок в хорошем настроении. И рассказала, что сегодня было весело, а вся съемочная группа чуть не померла от смеха. Они снимали какой-то важный по сюжету и даже трагический эпизод. В нем Машкиной героине-графине ее тайный покровитель по секрету рассказывает, что царица, которая обещала помочь спасти любовника графини, поступила с ним совсем не по-царски. Из мести и ревности, она настояла на его смертной казни, которую лишь в последний момент заменили пожизненной ссылкой и лишением дворянства. Сцена должна была происходить за завтраком. И снимали, собственно, только верхнюю половину туловища актеров. А в павильоне было жарко, и участники съемок мучились в своих громоздких, непроветриваемых костюмах. Единственный человек, который страдал меньше других и по-своему подошел к решению проблемы, был актер Крутов, играющий покровителя. Он переоделся только наполовину. Верхняя часть полностью соответствовала образу знатного дворянина: парик, камзол, тяжелая брошь, всякие там рюшечки, а низ был современно простецким: короткие стираные шорты и сандалии на босу ногу. Естественно, увидев его, все покатились со смеху. Машке в итоге было сложно играть. Она с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться, слушая мрачный монолог князя и глядя на его голые волосатые ноги. Переодеться полностью он категорически отказался. Но в итоге все прошло как надо.
Я деланно посмеялся с ней за кампанию и спросил, не мешал ли ей мент. Машка удивилась.
– Павел? Да что ты. И вообще все это выглядело глупою, – произнесла она. – Едем вместе в метро и делаем вид, что не знаем друг друга. Я в какой-то момент даже сказала ему плюнуть и не устраивать спектакль, а ехать рядом со мной. Но он отказался. Может, постеснялся.
Мы что-то перекусили и заскучали. Удивительное дело, в любой другой день мы совершенно спокойно провели бы вечер вместе, занимаясь своими делами, но сегодня именно потому, что лучше было не высовывать на улицу носа, Машка ужасно хотела куда-нибудь пойти. Я считал это глупым, но, в конце концов, сломался и предложил просто прогуляться по окрестностям. Погода была приятно прохладной, но не промозглой, а рядом с домом располагался маленький зеленый скверик, когда-то запущенный, а сейчас усилиями мэрии приведенный во вполне товарный вид. Мы вышли. В машине неподалеку сидел Павел. Я подошел к нему и сказал, что мы собираемся немного прогуляться. Он недовольно скривился.