Прощение | Forgiveness

Черноморский Владимир

4

Сколько сорной травы,сколько зрелых плевел!Хлеб любви моей горек,но память пристрастна.Как несносный раввин,что в погром окривел,взгляд пустой в небесаустремляю напрасно.Злое поле моея засею опять.Но не будет дождя:сухо все во Вселенной.Глаз твоих окоемоблакам не объятьбез смятенья души…Но напрасны моленья.Сразу тысячью жаля посею раздор.Я взлелею егодо невиданной распри.Черен мой урожай —черен твой приговор.Ночь забвенья черна…Но и это напрасно.

5

Мнил:

тебя, как куклу вуду,злой иглою разбужу;сам, зажмурившись, забудужизни жесткую межу.Жаждал паникой упиться,с желчью замешать слезу…Ты спросила: «Что за птица?»Кто-то: «Да какой-то зуй…»Так-то. В нашенском болотемного всяческих зуев.Часть – до крайности во плотибдят достоинство свое,части стать пришлось добычейдля увесистых гадюк(есть у них такой обычай:пасть откроют – и каюк).Я хвалил свое болото,как положено зуям.Клюнул – сразу понял, кто ты:подколодная змея.

6

Я прощаюсь с тобой.Мы созрели уже для разлуки.Так же мог и другойцеловать твои плавные руки,так же мог и другойплыть за ставнями глаз твоих смеженных…А была ли любовь?Может… Как отражение нежности.Я прощаюсь с тобой.Ты стареешь, как солнышко за полдень.Где-то будет отбой —ищешь теплую горку на Западе.Обретаешь покой —чтоб размеренно все, по рассудку.Я прощаюсь с тобоймесяца, и недели, и сутки.Боль прощаний моих,долготленье печального гнева.Сто обид затаив,я смотрю на вечернее небо.Нету солнца – ушло,так и быть, проживу со свечою.Хитрой мошкою ложьоблетит стороной – горячо ей.

Любимая моя

Любимая моя и звонкая моя!Я каждый день пою тебя как праздники каждый день иду к твоей душе,вытаскивая ноги из болота,где вечно хочет видеть нас судьба.Любимая моя!Лучами глаз твоихя ежедневно отмываю сердце.А мне, ей-Б-гу, есть что отмывать.Твоей улыбкой вытираю слезы:нельзя любить, не выплакав себя.Мне сладко житьпод крышей ног твоих.Они мое убежище от страхаоднажды враз проснуться мертвецом.Органы рук твоих с регистрами артерийкак слышу я горящими щеками,груди твоей торжественность я пью.И каждый вздох, исторгнутый тобой,вольется в парус моего восторга.И я шепчу:любимая моя!

Теннисный мяч

Пускай найдет меня Hawk-Eyeприщуром поднебесной слежки.За линией лежу я грешный;в игру меня не вовлекай.Я налетался. Видишь? – Лыс…И ворса нет уже, и форса.И мне за линией – комфортно:не нужен верх, не страшен низ.Но я боюсь душевных струн,в тебе натянутых столь звонко.Ведь ты пошлешь меня вразгонку,пока я сердце не сотру.Пошлешь-пошлешь…Без лишних слов,как только новый сет начнется,как только счастье улыбнетсяв игре, где «ноль» зовется «love».

«Не говори: “Судьба…”»

Не говори: «Судьба…»,вали на непогоду.Ведь мы из-за нее отменим наш улет.Закатана губа.Кульбиты – не по годурожденья моего. Такой вот переплет.Посетуй на дожди.Хотя – не снегопады,а значит, ничего у нас не заметут.Есть просьба: ты дойди,как яд гомеопата,до нерва моего, где я храню мечту.

Февральская думка

А вот и февраль. И повесил он ветрына узкоплечие тополи.Я тоже пригнусь, но от тяжести светаи… твоего шепота.Мне так не хватает застенчивых листьев,чтоб защитить наши тени.А ты вопрошаешь с улыбкой улиткио совокупленьях растений.В магнитных мирах разлагаются фразыи чувства уже электронны.Мы, может, привыкнем, да только не сразу,к

своим бестелесным кронам.И нас приютят «колыбели для кошек»?(Проста сетевая мебель…)И будем ласкать, пробегая ладошкойпо клавиатуре неба?К чему нас готовят Фейсбуки и Скайпы,коль верить, что души нетленны?И стоит ли жить под сомнительным кайфомничтожных растений Вселенной?

«А мы с тобой построим пропасть…»

А мы с тобой построим пропастьпутем подрыва наших душ.Ты слышишь: нарастает рокот.А мысли, чувствуя беду,уносятся аж в послезавтра,туда, где нас, возможно, нет,туда, где могут оказатьсялишь заблудившийся сонети отзвук необычной рифмы.В ней тот же рокот…Как вулкан,родивший остров Тенерифе,благословив: живи пока.Тот остров Isla del Infi erno 1 —оттуда-де дорога в ад.Там неприветливы таверныи вкус вина дороговат.Мы неминуемо заплатим —хоть эта лепта нелегка —за краткий звук в твоей сонатена рифму моего стиха.

1

Isla del Infi erno (исп.) – старинное название вулканического острова Тенерифе Канарской гряды островов в Атлантическом океане. В переводе на русский – «Остров ада».

Я люблю скрипачей

Но с футлярами людидлиннорукие бродят по городу.Чуть шершавят асфальт,чуть полощут прически свои,высоко по-верблюжьипроносят глазастые головы,и в глазах, и в футлярахчто-то нужное мне затаив.Я люблю скрипачей,этих очень естественных снобов,за магичность футляровв ладонях с путями фаланг,за рассеянный взгляд,доводящий меня до озноба,ощущенья школярства,постигшего слово «талант».Я устал от гитар,мне кивают всегда пианисты,не смутят меня монстры —контрабас и фагот, и гобой…Ну а эти, ужельв каждом и Мендельсоны, и Листы,или каждый, как Ойстрах,носит в сердце вселенскую боль?Я ведь знаю, что естьи вторые, и пятые скрипки.Есть смычки в кабаках…А вот встречу – и стану не свой.И мне страшно прочестьна глазах снисхожденья улыбкув тот момент, когда в нервахскрипача проскрипит канифоль.Не желая поддатьсяповелению этого скрипа,я протиснусь во взгляд,прогорланю: «А ты кто такой?!»И тогда из футляравыйдет грустная девочка – скрипка.Он забудет меня,я совсем потеряю покой.Я люблю скрипачей.

Токката

Война, разорванная Польша.И в Кракове горел собор.И утверждал свое безбожьеогня сжигающий позор.Вспорхнув, осыпались хоругви,огонь распятие смолил;и вновь Спаситель был поруган,и смоляные слезы лил.Огонь метался по собору,сусальный оплавлял металл,сжигал и счастье он, и горе,что за века собор впитал.Огонь вздымался выше, выше!Он небо жег не потому ль,что небо сотни лет не слышитгул канонад и посвист пуль,что небо сотни лет не слышитосиротелый плач детей…Он Небо жег! Все выше, вышеОгонь – восставший Прометей!У иерихонского органаогонь притих. Но весь свой жарвдохнул он в трубы. Содрогаясь,орган ожил и зарыдал.И рвался этот крик столетийпрочь от страдания и битв,звучал трагический молебенвсечеловеческой любви.Как широко и вдохновенно —величию пределов нет,коль в жертвенном самозабвеньислились Огонь и Инструмент.О, звуков огненные крылья!Все в памяти своей храня,стоим и слушаем, живые,Токкату Вечного огня.