Просчитать невозможно
Шрифт:
– Восемь. Строгого…
– Одна «ходка»?
– Больше меня уже не возьмут. С меня хватило.
– Верю… Давай остановимся на первом варианте. Десять тысяч. Нужно «положить» этих парней, забрать из квартиры пять рюкзаков. После большой покупки, уже не полных. И принести их сюда…
– Это не мой профиль. – Сохатый качает головой. – Я не домушник. Я могу выследить и положить. А дальше делайте сами. Я не люблю таскать тяжести… Кроме того… Ты не знаешь москвичей. Незнакомые люди что-то выносят из квартиры известного человека. Сразу позвонят в ментовку, и начнется
– Подумаем вместе. Что там за квартира? Ты выяснил? Что за баба? Выяснил?
– Хорошая баба. Ведущая с телевидения. Ее половина Москвы знает в лицо и вслед смотрит. Работает по вечерам. Поэтому лучше всего действовать вечером. Или хотя бы после обеда. Она уже может уйти.
Абдул опять долго думает. Потом предлагает:
– Делаем так. Время – шестнадцать часов. К этому времени вы обрабатываете спецназовцев. Как это делаете, нас не касается… Ждете нас на месте. Мы приезжаем. Ровно в шестнадцать. Все остальное – наша работа…
Сохатый думает недолго.
– Годится.
– Где твой напарник?
– На месте. Работает.
– Значит, до шестнадцати.
Едва закрывается дверь за Сохатым, Абдул начинает звонить по тем же пяти номерам, по которым звонил раньше, и переносит встречу с первым на шестнадцать часов, со вторым на шестнадцать ноль пять. И с каждым последующим на пять минут позже. И называет новый адрес. Тот самый, где живет телеведущая…
После этого звонит еще по одному номеру. Этот набирает по памяти, и звонок производит уже с трубки спутниковой связи. Не называя человека по имени, называет себя.
– Проверь.
И диктует тот же адрес телеведущей. Потом добавляет:
– И три «ствола». Сегодня же…
Главным препятствием становится телеведущая Оксана. Она не желает уходить, хотя сама раньше говорила, что после обеда ей надо быть на студии. Но упустить шанс присутствия при задержании террористов – душа журналиста этого не перенесет… Кроме того, рассказ очевидца будет стоить гораздо больше, нежели хозяина квартиры, в которой операция разворачивалась. В данном случае Оксану волнует рейтинг ее передачи.
– Здесь могут и стрелять, мадам, – с грустной укоризной говорит Пулат.
– Вы меня защитите… – она уверена, что все бросятся защищать ее, а не дело делать.
– Я бы с удовольствием вывел вас на лестницу и дал пинка, – говорит Сохатый. – Но вы будете визжать, как недорезанная свинья… Так ведь?
Она понимает, что оскорбляют ее умышленно. И только улыбается в ответ:
– Как стадо недорезанных свиней.
В кармане Сохатого звонит мобильник.
– Как дела? – интересуется «племянник» Абдула.
– Маленькая неприятность… Хозяйка оказалась дома… Но это уже не страшно… Ждем вас…
– Будем ровно.
Дым Дымыч смотрит на часы и начинает ломать стол и отведенные для этого стулья. Макаров с Сохно уже завершили грим. Вместо крови использовали сироп от вишневого варенья. Слава измазал им голову. В завершение картины Пулат, присмотревшись к обстановке небольшого погрома, снимает с тумбочки хрустальную вазу, и бросает на пол.
– Вазы в списке не было, – напоминает Оксана.
– Допишите, – спокойно отвечает Пулат и отрывает дверцу у шкафа.
– И дверцу не записывали…
– Отремонтируете.
Остается маленький эпизод. Всем троим «местным жителям» связывают руки за спиной и ноги, заклеивают рот скотчем. Для Сохно и Макарова узел один – развязывающийся от легкого движения связанного. Для Оксаны другой, который вообще невозможно развязать быстрее, чем за неделю. Спецназовцев усаживают на их пистолеты. Оксана просит посадить ее на подушку от дивана, но Сохатый отказывается – это малореально.
На звонок в дверь выходит Сохатый. В руке у него пистолет с глушителем. Смотрит в «глазок», запускает шестерых. Вопросительно разглядывает нового участника действия. Но ему ничего не объясняют. Все проходят. Абдул с усмешкой рассматривает связанных спецназовцев. Не читает в их глазах страха и улыбается.
– Не боитесь смерти? Ну-ну…
Они не могут ему ответить. Мешает заклеенный рот.
– Где рюкзаки? – спрашивает Вагап.
– В той комнате.
– Вы можете идти. Завтра рассчитаемся, – кивает Абдул Сохатому и внимательно смотрит на его напарника.
– Только сразу, – возражает Дым Дымыч.
– Тогда подождите…
Он идет во вторую комнату вместе с Вагапом, выносит несколько целлофановых упаковок. Укладывает в сумку новому члену коллектива.
– Все. Отправляйся. Задачу знаешь…
Через несколько минут раздается новый звонок в дверь. Приходит еще один чеченец. Процедура передачи денег повторяется. И так пять раз.
– Однако! Знать бы заранее, за что работал… – смеется Сохатый.
– В этом ты прав. Ты не знал, за что работаешь. – Абдул вздыхает и ловким движением вытаскивает из-за пояса Сохатого пистолет. «Племянник» упирает ствол в спину «маленькому капитану». – А работал ты, оказывается, всего-то за пулю. Эта пуля и стоит десять тысяч баксов…
Абдул нажимает спусковой крючок, но выстрела не слышит. Он нажимает снова и снова, но выстрелов нет опять. Тренированная реакция быстро гасит удивление. Он понимает, что это ловушка. Абдул делает рывок к двери, одновременно пытаясь достать свой пистолет, но Ангел легко сшибает его с ног встречным ударом. «Маленький капитан» стоит против высоченного Хамзата. И одним почти неуловимым движением руки укладывает боевика на пол. Вагап даже не сопротивляется, когда у него из-за пояса вытаскивают пистолет…
Связанные спецназовцы поднимаются, идут умываться. Оксане никто не помогает встать, и она что-то мычит заклеенным ртом.
Сохатый звонит генералу Астахову.
– У нас все в порядке… Можете забирать… Что у вас? Поздравляю…
Убирает трубку и вздыхает.
– Мы свое дело сделали, а «Альфе» еще «вести» денежных парней. До самого места предполагаемого акта… Как вы думаете, Оксана, они справятся?
Оксана пытается понять, что у нее спрашивают, но уже не мычит в ответ.