Прошлое прошлому

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

Есть города большие и маленькие. В больших городах жизнь течёт быстро, и люди считают окружающих маленькими незначительными. В маленьких городах время идёт как положено, а потому люди, живущие там, друг для друга большие и важные - все ведь всех знают и уважают.

Лоран жила в большом городе и казалась маленькой и незначительной даже самой себе. Но однажды

появился Он, и всё изменилось. Лоран, пожалуй, впервые в своей жизни стала важна кому-то просто потому, что она Лоран. Такая, как есть. И она была счастлива, очень счастлива с Ним. А потом случилась авария, и всё изменилось снова.

Лоран выпала из реальности. Сама жизнь казалась теперь неважной. Да и ненужной. Девушка отгородилась от мира тёмной чёлкой и продолжила существовать как раньше. Жить не получалось, только выживать.

Раньше она много рисовала. Раньше Он восхищался каждым рисунком Лоран и ласково стирал краску или карандаш с её носа. Раньше она любила тишину и негромкую уютную музыку, а ещё обожала слушать, как Он подпевает исполнителям.

Музыкальный центр покрылся пылью и уже забыл, как это - когда в колонках звучит мелодия. Теперь Лоран включала только телевизор, чтобы что-то болтало, кричало, шумело… Лишь бы не слышать тишину, которая казалась громче чего угодно.

Теперь краски лежали, забытые, в коробке под кроватью, а если кто-то просил девушку рисовать, она вздрагивала и поспешно отнекивалась, прячась под своей длинной чёлкой.

Каждый вечер она задёргивала шторы на окнах и оглядывалась, будто ожидала нападения в собственной квартире. Вороватым движением доставала альбом с карандашом. Выключала свет и куталась в одеяло.

Торшер мягко освещал небольшой островок комнаты, и Лоран казалось, что она попала в другой мир. Грифель с шуршанием порхал над бумагой, повинуясь тонким неловким пальцам. Штрихи выходили резкими, какими-то кривоватыми, тонкими и широкими из-за разного нажима. Из неровных линий собирался знакомый до каждого изгиба профиль, сверкающий нарисованной улыбкой.Грань между сном и явью стиралась, и в комнату клубящимся туманом проскальзывал Он. Он садился на постель, улыбался нежно, и Лоран висла у него на шее.

– Люблю тебя, - шептала девушка, тщетно пытаясь уловить знакомый запах кофе. Приведения не имеют запаха.

– И я тебя, моя Лоран, - неизменно отвечал призрак.

Лоран просыпалась с альбомом в объятиях и проклинала злое солнце, разлучившее её с Ним.

С каждым днём девушка угасала. У неё начали стрястись руки, друзья стали бояться её взгляда, прохожие сторонились… Портрет выходил всё красивее. И холоднее.

Во снах Он всё реже улыбался и всё больше вздыхал. А однажды попросил тихо:

– Лоран. Ты уже большая девочка. Меня больше нет в этой жизни, Лоран. Отпусти меня в другую. Мне больно…

– Нет… - Лоран всхлипнула и затряслась, словно в лихорадке.
– Нет. Нет. Нет!
– злые слёзы катились из глаз, пальцы переломили карандаш, как зубочистку какую-то. Воздуха не хватало.
– Не проси меня об этом. Пожалуйста. Нет!

Однако Он продолжал просить. Он умолял и говорил, как ему тяжко и больно… А один раз вдруг схватил девушку за шею, вспарывая горло длинными когтями. В испуганные серые глаза заглянули нечеловеческие красные.

– Вот в кого ты меня превратила!
– зашипел призрак.
– Отпусти, Лоран! Отпуссстииииии!..

Девушка вскинулась на постели, держась за горло и задыхаясь. Распахнула глаза широко-широко, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Сердце, скованное ужасом, замерло, а потом забилось с утроенной силой, пытаясь убедить Лоран в том, что она жива. Она плакала и выла, как не всякий волк воет на луну. Волки воют, чтобы почтить ночное светило, а Лоран - чтобы оглушить саму себя и не слышать, не слышать, не слышать шипение, леденящее душу! Оно вымораживало изнутри.

Бумажные листы всё время норовили выскользнуть из ослабевших рук, зажигалка чиркала колёсиком впустую, не желая делиться огнём. Но Лоран всё же подожгла бумагу, упрямо кривя губы. Она смотрела, смотрела, не моргая, как пламя разгорается. Огонь уничтожал такое знакомое и родное лицо рисунок за рисунком от новых к старым, обращая в пепел не демона, но не человека. Десятки работ… Пепел этот девушка вытряхнула с крыши. Пусть летит. Он свободен теперь.

Краски были уложены в рюкзак, новый альбом был куплен в ближайшем магазине.

Лоран решительно отправилась в парк. Она присела на скамью возле фонтанчика и с трепетом открыла свои краски… К ней подбегали дети, взрослые просили нарисовать портрет. И Лоран рисовала. Детей и взрослых, брюнетов, блондинок, высоких, низких… С этих картин начиналась новая жизнь. Яркая. Светлая.

Неожиданно сильный порыв ветра пересчитал белые странички и выудил маленький помятый листок - самый первый Его портрет. Листок закружился в вихре дорожной пыли, и Лоран вдруг услышала:

– Я в тебя верю.

И впервые за долгое-долгое время улыбнулась. Прошлое надо отпускать. Чтобы не мучить ни себя, ни… Прошлое. Она своё отпустила.