Прошлое
Шрифт:
– Правда? Спасая богачей! Спасая брата убийцу и его друзей на совести, которых десятки тысяч смертей? Их ты посчитал нужными!? А как же миллионы Ютеан, что трудились над созданиями кораблей, их конструкторы, ученые, что отдавали жизни и во время и после, что бы спасти тех, кто по-настоящему достоин! Их детей! Ты предал нас! И все же мы простили тебя, спасли, позволили стать Канцлером. Знаешь почему? Знаешь, почему ты еще жив, и все кто сейтик, на миллионах планет, живут, наслаждаясь жизнью, в мире полном возможностей? В мире долгой жизни, отсутствия болезней, в мире чести и справедливости. В мире, где каждый получает то, что заслужил, а может, даже, чуть больше, где ни одно зло не остается незамеченным и отмщенным! Ты знаешь! Я знаю! И похоже, что пришло время
Таос упал на колени, бросив меч из Темной материи, схватил меч, что сиял светло розовым цветом двумя руками и воткнул в Старую арену Предков. Снова, как и до этого арена замигала, поддаваясь влиянию меча. Первый прикрыл себя куполом из защитного поля Темной материи, закрыв глаза. Виалду что-то прокричал и рванул к Воину, а после и все наемники. В это мгновение голос арены сообщил
– Победа на стороне Воина Первого круга! Его воля! Закон! В деле о спасении Ютеан в Темном пространстве. –
Новые участники действа на арене, даже и не подумали останавливаться, приблизившись сразу стали избивать защитное поле Таоса.
– Сын планеты Ют, просит Тебя! Родная планета, показать все, что видел я, все что знаю! –
Первый открыл глаза, но ничто не изменилось, а Виалду с наемниками, все продолжал стучаться сквозь непроницаемую защиту щита Темной материи.
– ЯрГри ты обещал! Ягри ты нужен мне! Прошу! –
Слова разлетелись по всей галактике
– Заряд Темной материи полон –
Сообщила система и в это же время, Таос разрядил весь запас Темной материи через щит и меч. Часть энергии полетела в стороны, раскинув противников, с силой ударившихся в барьер. Другая, большая, в арену. Вся структура арены изменилась в цвете, замигав цветами звездного сияния, бесчисленное количество молний окутали ее. И спустя мгновение с огромной скоростью впитались в меч. Первый встал, все его хранилища энергии, были полны, включая заряд Темной материи. Но не это, нужно было ему, он закричал и по всей арене и галактике, по всем ментальным каналам разнеслось.
– Отец! Ты обещал! И я зову! И ты ОнТиад! Я зову тебя и твой народ! –
Мгновение, Таос еще стоял, после упал на пол, так будто умер или заснул сном, что так редко встречается у Ютеан. Время остановилось для него и где то внутри тысяч сознаний, внутри себя прозвучал голос, голос до боли знакомый ему, голос отца.
– Ты зовешь меня слишком рано, если мне прийти сейтик, то в миг настоящей пустоты, я не смогу тебе помочь. Призови ОнТиада, он придет, если ты позовешь. Он уже идет. –
Сознания Первого спутались, мысли летели со скоростью намного большей, чем скорость любого движения. Ему было много, что сказать и он говорил, но никто не слышал. Сон то был или смерть, что бы то ни было, но оно прошло и Таос, открыл глаза, все, что он мог сказать это.
– Ягри, ты нужен нам сейтик! –
Многие, что пришли заточить Таоса, встали, отойдя от оглушения, придя в сознание. Сразу кинувшись вперед, на свою цель – Воина, что противостоял их хозяину, как ему казалось. Снова он оказался в смертельной опасности, десятки орудий летели в него, но он не стал защищаться, лишь произнес.
– Отец, ты нужен мне сейтик! Прошу, приди!–
Орудия разрушения двигались с огромной скоростью, направляясь к юноше, лежащему на полу арены. Все желающие навредить ему, уже предвкушали победу, но этого снова не произошло. Им еще предстоял долгий путь, настолько долгий, что пройдя всю вселенную, то для них, она оказалась лужайкой у дома. Когда их путь, еще только начинался, странное возмущение пространства вокруг жертвы увидел Виалду, а после и ОнТиада образовавшегося с его стороны. Лишь один взмах сделал старый Эфимер и все, что угрожало Таосу, в цельном виде, развеялось на пыль разных цветов. Пыль продолжила свой путь, с еще большей скоростью приближаясь к цели, но и она не достигла ее. На арене появился второй нежданный гость, не мужчина и не женщина ни воин, ни торговец, а простой, маленький ребенок, облетов десяти от роду. Все снова остановилось, но не так как прежде, когда это делал Первый или кто-либо еще, заставляя остановиться материю, а как то иначе, когда все вокруг движется с невероятной скоростью и в то же время стоит на месте. Частицы, которые были частью снарядов, стрел импульсов мечей кнутов, так отчаянно желавшие навредить победителю, остановились. Хотя нет, не остановились, а продолжили свой путь, но не так как желал того Виалду и его наемники. Каждая частичка поделилась, потом еще, но не становилась меньше, скорее даже больше. Все вокруг зацвело всевозможными цветами, которые знали все и даже теми, которых никто не знал и не понимал. Их созерцание, привело каждого в невероятный восторг. Ребёнок, что появился ниоткуда, сел перед Таосом на оба колена, в то время как ОнТиад кого то звал, на языке непонятном обычному Ютеанину. Первый поднялся, сев на колени перед ребенком, тот что-то говорил ему, но он все еще не слышал, так, будто находиться вместе настолько далеком, что его нельзя измерить расстоянием. Таоса привлекло происходящее на арене и он перестал пытаться говорить, став наблюдать. Каждое место на Старой арене Предков, которое пустовало, занимали новые ее посетители, существа во многом схожие с Ютеанами. Они были настолько красивы, что образ АсаКту считавшийся красивейшим женским образом, был блеклым перед ними и в то же время все они были разные. Так продолжалось, пока все места на арене не были заняты, но и после они не перестали появляться. Они появлялись за пределами арены, между сидений вися в пространстве, стоя на дорогах, которыми никто давно уже не пользовался, пока все вокруг не заполнилось ими. Лишь арена осталось пустой, не считая тех, кто был на ней. Как гром прогремели первые услышанные слова мальчики в сознании Воина. Он улыбался и то же время корил Таоса.
– Ты позвал меня слишком рано, теперь все, из-за этого в опасности. И все же я пришел на твой зов, зная это. Зачем ты позвал меня? –
– Отец? Это ты? –
– В некотором смысле я твой отец, и да, я имею память твоего отца, иначе меня здесь не было. Зачем ты позвал меня? –
– Этого не может быть, ты не был ребёнком, никогда! Я точно помню и видел много свидетельств этому! Ты не можешь быть моим отцом… –
– И все же, я ЯрГри, тот, кого ты звал, тот, кто обещал тебе прийти один раз в момент, когда ты будешь нуждаться во мне. –
– Я устал, я сильно устал, устал нести ношу за весь этот мир, я больше не могу этого делать! Бремя нужно разделить на всех, пусть они узнают все, тогда я освобожусь и смогу сделать все правильно –
– Ты и так все делаешь правильно, иначе арена не позволила тебе быть здесь. Это строение не просто пыль и частицы, не просто материя, она намного большее, чем ты можешь себе представить. Я не могу им рассказать всего, ты и сам не знаешь всего, даже я не знаю многого! Я не буду мучить тебя, про что ты просишь, знаю, но это мог сделать и ОнТиад. –
– ОнТиаду никто не поверит, все скажут, что он заодно со мной. –
– Думаешь, мне поверят? Они верят только себе! Ты научил их этому! Верить себе и никак иначе, никогда не поступать в разрез со своим мнением, и это, отчасти правильно. Я покажу им! И все же, это не изменит ничего. А может и все. Время покажет. –
Шар, что крутился с огромной скоростью, остановился, создав что-то вроде водоворота вокруг себя, тут же упал, рассыпавшись бело-розовой пылью, осыпав всех, кто стоял на арене. Густой туман окутал все поле арены, тут же закрутился в водовороте, потом еще в одном, пока вся арена не покрылась спиралями из частиц. Мгновение и все мельчайшие частицы впитались в пол арены, а оставшиеся крупные, снова упали на пол. Еще мгновение и все крупные частицы снова взлетели, начав каждая свое движение, абсолютно хаотично, создавая, что то непонятное. Вскоре частицы создали образ, образ становился все четче и четче, пока не превратился в голограмму. Но не обычную, ее созерцание было таким реалистичным, что каждый, кто смотрел на нее, верил в то, что это реальность и происходило или происходит по-настоящему. Вся пыль заняла свое место, в этом действе, так, что теперь образ, стал полным и различимым.