Проснись для любви
Шрифт:
В больнице он расхаживал, словно тигр в клетке, пока ему не сказали, что с его женой все в порядке, но было бы желательно оставить ее на ночь, чтобы понаблюдать. Тейлор положили под капельницу, а он устроился на стуле рядом с ней. Когда она внезапно снова начала тихо плакать, он в нарушение всех больничных правил обнял ее, очень осторожно, чтобы игла не выскочила из вены. Сидя на стуле возле кровати, он гладил ее тонкое тело, ставшее таким слабым и хрупким по сравнению с его собственным крепким и мускулистым телом.
Впрочем, в этот вечер он вовсе не
— Я ломаю голову, размышляя над тем, как тебе помочь, cara mia, — честно признался он. — Скажи, что я могу для тебя сделать. Только скажи, и я все сделаю. В лепешку расшибусь.
Он привык действовать, а не быть бесполезным наблюдателем.
Тейлор с трудом приподняла голову.
— Как помочь? А разве ты сам не мучаешься, дорогой мой?
Джексон печально улыбнулся.
— Я не прошел через то, через что прошла ты. Со мной все будет хорошо.
Она покачала головой и упрямо поджала губы.
— Не затыкай мне рот, Джексон. Пожалуйста, не надо. — Под маской упрямства явственно проглядывала беззащитность. — Ты нужен мне, будь рядом. Никогда раньше ты не был мне нужен настолько.
Он смотрел на ее серьезное, заплаканное лицо и чувствовал, как что-то надламывается в нем.
— Я всегда думал, что у нашей bambinaбудут глаза ее матери.
— И сердце ее papa.
Тейлор стерла слезы с его щеки, и только тогда он понял, что плачет. Впервые с раннего детства Джексон Санторини позволил себе заплакать. Неподдельное горе Тейлор стоило этого. Этого требовала и память их несчастной умершей bambina.
На следующий день Джексон отвез жену домой. До этого он успел распорядиться, чтобы заменили кровать в их спальне, понимая, что оба они ни за что не захотят снова лечь на нее. Первым делом Джексон заставил Тейлор выпить немного вина, после чего они уселись на согретых солнцем ступеньках, ведущих вниз с задней веранды. Тейлор села на одну ступеньку ниже Джексона и принялась молча смотреть на цветы и на порхающих среди них бабочек. Над ее чашкой с чаем поднимался пар. Джексон ласково обнял жену и привлек к себе.
— Сестра сказала, что если мы дадим волю горю, то быстрее вылечимся, — робко проговорила Тейлор.
— Что ты хочешь делать, cara?
Джексон потерся щекой о ее шелковые волосы, будто напоминая ей, что он находится в ее полном распоряжении. Ему необходимо что-нибудь для нее сделать. Что угодно, лишь бы к вей вернулась любовь к жизни.
— Я подумала, что можно было бы дать нашему нерожденному ребенку имя. Мы не знаем, был ли это мальчик или девочка, но ведь мы всегда думали о нем…
— …как о нашей bambina, — закончил за нее Джексон.
— Может быть…
Джексон с трудом проглотил тугой ком, застрявший у него в горле. Ник так похож на свою ранимую сестру. Джексон понимал, что нужно быть предельно внимательным к его юному сердцу.
— Это ты хорошо придумала. И как мы ее назовем?
— А ты как предлагаешь?
Тейлор поставила чашку на ступеньку, положила голову на грудь Джексона и, взглянув вверх, встретила его взгляд.
— Роза.
Он полностью отдался своим мыслям и воспоминаниям.
Тейлор кивнула.
— Хорошее имя. Роза Санторини. — Впервые с минуты утраты она слабо улыбнулась. Неужели его Тейлор возвращается к нему? — А ты знаешь, я рада, что мы это сделали. Я не хочу лгать самой себе, будто она никогда не существовала.
Хотя Тейлор и улыбалась, в ней было столько печали и боли, что Джексону от отчаяния захотелось разбить что-нибудь.
— Мы можем попробовать еще раз, — предложил он, не зная, верно ли поступает, но никакого другого способа попытаться утешить Тейлор ему придумать не удалось.
— Я была бы рада. — Тейлор медленно улыбнулась. — Врач говорит, что такое иногда случается с первыми детьми и нет причин не попытаться снова.
Джексон искренне обрадовался, что она перестала винить себя, как в те первые страшные минуты после случившегося.
— Однако прежде чем мы что-то предпримем, ты должна пройти тщательное медицинское обследование. Мы ничего не станем делать, если это может повредить тебе.
Он не может потерять жену!
Лицо Тейлор тут же погасло.
— Ты не хочешь, чтобы я стала матерью твоих детей? Помнишь, что ты сказал перед нашей свадьбой? Год…
Его крепкая маленькая Тейлор все-таки так беззащитна, и ему известен только один способ исправить положение. Что такое мужская гордость перед горем его жены? Крепко сжав ее в объятиях, он склонился к ее уху и прошептал:
— Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу, mia amore. И не проси меня. Ты для меня важнее всего на свете. Умрешь ты, вместе с тобой умру и я.
При этом неожиданном заявлении, сделанном так тихо, сердце Тейлор остановилось.
— Джексон, но ребенок…
— Это было бы чудесно, но только если ты будешь его частью. — Колени Джексона плотно упирались в спину Тейлор, и было похоже, что он обнимает ее. — Ты мое сердце, Тейлор Санторини. Ты. Только ты.
Весь мир Тейлор перевернулся в это мгновение. Она всегда бежала от любви, потому что ее страшила перспектива попасть в эмоциональную зависимость от другого человека. Тейлор никогда не задумывалась о том, что будет, если она тоже будет любима, не предполагала, что человек со страстным сердцем Джексона, таким же израненным, как и ее собственное, подарит ей свою любовь. И никогда, никогда не думала, что ее гордый итальянец признает перед ней свою слабость после того, как Бонни тяжело ранила его.