Проснись, Рапунцель
Шрифт:
– Честно говоря, в ближайшее время у нас намечаются проблемы в финансовом плане. – Даня повернулась на пуфике и сунула ноутбук в руки Лёле, тем самым отодвигая мальчика подальше от себя. – Так что для косплея предлагаю рассмотреть кандидатуру попроще. Например, Сайтаму из «Ванпанчмена».
– Он же лысый. – Кира оценивающе глянул на успевшего капитально обрасти Лёлю.
– Вот именно. – Даня сбросила с плеч плащ и похлопала пальцами по Лёлиной голове. – Стрижка под ноль. Лысину натрем до блеска и выдадим ребятенку пузырящиеся на коленях треники. Наш Сайтама, конечно, будет дрищеват, низкоросл и неопрятен, но не беда. Скажем, он… скукожился. От всяких ратных дел.
– Ты хочешь обрить младшего брата налысо? – Кира закатил глаза. – Никудышная из тебя сестра.
– Свистни, если отыщешь курсы, где учат быть старшими сестрами, – буркнула Даня. – Запишусь на ускоренную программу.
– Ты еще и наш законный представитель во всех инстанциях. Что существенно усугубляет наше положение.
– Вот спасибочки. Обласкал с налету.
Даня, с размаху впечатав ладонь в грудь Киры, отодвинула его со своего пути и прошла на кухню – малюсенькое помещение три на два, где по соседству с кухонным гарнитуром был втиснут стол, под которым ютились компактные стульчики без спинки с круглыми сиденьями. Их было всего три, а стол с двух сторон упирался в стены, ограничивая и без того малые размеры кухни. Поэтому всякий раз, когда трапезничать собиралась вся семья, Лёля и Гера терпеливо умещались на одном стуле, предварительно взяв с остальных клятву, что за пределами их жилища никто об этом не узнает.
– Ну нельзя мужиков на один стул сажать, – ворчал Гера. – Это не круто и как там… несолидно.
– Вы с Лёлей здесь самые компактные. – Дане тоже приходилось несладко. Малейшее неловкое движение, и в ее лопатку упирался угол подоконника. – Но если совсем невмоготу терпеть, давай я Лёлю к себе на колени посажу. А ты царствуй один на своей сидушке.
Каждый раз на подобные предложения во взгляде Лёли вспыхивал огонек заинтересованности. А вот Геру предложенная сестрой альтернатива не на шутку возмущала.
– Мужик не должен сидеть на коленях девчонки!
– Чудно. Если девчонка в лице меня сядет на твои тщедушные коленки, ты надорвешься, капризуля. Так что, мужик, хрумкай кашку и радуйся такой близости с семьей.
На этом разговор обычно и заканчивался. Кира в спор не вмешивался. Ему, как самому длинноногому и длиннорукому, отвели место на выходе из кухни рядом с дверью. Там он и располагался вольготно и с завидным комфортом.
Сегодняшним вечером пространство кухни заполнял запах риса. Даня поморщилась. Любая подогретая в микроволновке еда в ее восприятии сразу же обзаводилась некой застарелой тяжестью, давящей на обоняние и обостренную чувствительность. Когда она жила одна, то любое блюдо готовила на разовый прием. Только свежесваренное и никаких недельных хранений в холодильнике. Теперь же приходилось рассчитывать так, чтобы приготовленного хватало минимум на три дня.
«Отлично, на сей раз есть все предпосылки для того, чтобы превратиться в закоренелую домохозяйку, – угрюмо подумала Даня, ощущая одновременно и голод, и тошноту. – С другой стороны, чтобы быть домохозяйкой, нужны деньги и добытчик, который притаскивал бы валюту в дом. А на роль полноценного добытчика тоже подходит лишь моя неудачливая персона… И домохозяйка?! Ха, ха и стократно ха! Тьфу! Чтоб Даниэла Шацкая да в домохозяйку превратилась? Да идите вы, господа хорошие! В баньку ягодицами веники пересчитывать!»
– Ты сегодня поздно. – Кира замер на входе, наблюдая за тем, как Даня, водрузив яблоко на стол, принюхивается к стеклянной емкости, в которой он подогревал рис. – Мы уж хотели без тебя ужинать.
– Флаг в руки. Я не особо голодна. – Проигнорировав пронзительный скрип, донесшийся из пустого желудка, Даня похлопала ладонью по холодильнику. – Курицу уже подогрел?
– Нет, только успел в микроволновку поставить. – На новые позывы оголодавшего сестринского желудка Кира лишь неодобрительно покачал головой. – Худеть решила? Это что, еще какие-то дополнительные условия от твоего пижона-начальника, помимо коротеньких юбчонок да распущенных волос?
– «Пижона»?! Боже, Кира, ты же подросток. К чему эти напыщенные речевки? Говори как ребенок, употребляй сленг, заставь одноклассниц пускать на тебя влюбленные слюни, разбомби мячом окно у заместителя директора!.. Оп-оп-оп! – Даня ткнула в сторону брата ножом, который взяла, чтобы порезать хлеб. – С окном это я погорячилась. К слову пришлось, не воспринимай серьезно. – Она покосилась на нож в своей руке и, бросив его на столешницу, направилась к мойке. – Короче, не будь этаким напомаженным джентльменом с бабочкой под подбородком и отутюженными лацканами. Тебе как-никак всего шестнадцать лет. Хоть сейчас поиграй в детство.
– Что еще за приступ доброты? – Кира подошел к микроволновке и поставил время для подогрева. – Предлагаешь поиграть в детство? Нам таких кривых одолжений от тебя и даром не надо.
– Как грубо. – Даня, выставив перед собой только что вымытые руки, осмотрелась в поиске полотенца. Вафельное чутка потерявшее свою белизну ей не особо приглянулось, и она, не долго думая, обтерла руки прямо о платье. – Это вовсе не одолжение, а возможности. И я вам всем эти чудесные возможности и предоставляю, а вы еще и фыркаете.
Кира, пропустив упрек мимо ушей, поинтересовался:
– Что за проблемы, которые намечаются в ближайшее время?
– А? – Даня, встав на цыпочки, неловко развернулась в узком пространстве и задела бедром сковородку на плите. Та с грохотом повалилась на пол. Благо, что была пустой. – Черт. Видишь, я уже на кухне не помещаюсь. Худеть, срочно худеть.
– То-то мне твои гремящие кости спать по ночам мешают, – съязвил Кира. – Спрашиваю снова. Что за проблемы в финансовом плане ждут нас?
– О… – Даня замялась. – Значит так. Меня…
В кухню ворвался Гера. Носки заскользили по полу, и мальчишка, врезавшись в стол, распластался по нему, эффектно вздернув ноги вверх.
– Хорошо, что мы еще не начали накрывать на стол. – Даня оперлась локтями на разделочный столик, крепившийся сбоку к кухонной гарнитуре. – Куда спешим, братец?
Двенадцатилетний Гера оторвал от поверхности стола свою головенку с коротким ежиком волос, полностью открывающим широкий бледный лоб, и воинственно взглянул на Даню. В воздух взметнулась его рука, крепко сжимающая джойстик Сеги. Жестоко разлученный с основной конструкцией черный проводок печально провис до самого пола, словно хвост мертвого зверька.