Проспект Героев
Шрифт:
Потом поглядела на Романа и тот мгновенно ощутил, что он действительно – противоположная сторона, причем именно что перебитая. Напрочь.
– Как это понимать: у вас не было жилья? – желчно поинтересовалась судья, - Вы же не детдомовский. Мама у вас, отец вот… - она поглядела на отца с некоторым сомнением, тот благостно закивал, и она продолжила, - Да, отец… Вы с ними в детстве где-то проживали?
– После того, как я окончил университет и поступил в аспирантуру, отец потребовал, чтобы я «жил своим умом», - ответил Роман. Да попросту выставил за дверь! Роман отца в ту пору начал почему-то сильно раздражать. Впрочем, Роман знал почему, и всегда тщательно скрывал от
– Университет местным аспирантам общежития не давал, и я вынужден был переселиться к бабушке, в ту самую квартиру, о которой речь, - добавил Роман, - Так что я там давно живу, меня еще бабушка прописала.
– Как вы это прокомментируете? – брюзгливо поинтересовалась судейская дама. Роману показалось, что даже с ее точки зрения выставить сына из дома было не вполне нормальным, и он слегка приободрился.
– Мой клиент вынужден был попросить сына съехать, надеясь, что это хоть немного его образумит, - вскричал адвокат.
– Образумит? – обалдело переспросил Роман.
– Да, сынок, я думал, ты опомнишься! – отец поджал пухлые губы гузкой, - Эти твои гулянки… Ты возвращался полночь-заполночь, дома практически не бывал. Мы с мамой с ужасом понимали, что ты скатываешься в пропасть!
– Я в аспирантуру тогда поступил, и подработку нашел! Я работал днем, а по ночам в компьютерном клубе сидел, из Интернета материалы для диссертации тащил!
– То есть вы признаете, что ваши долгие отлучки вполне обоснованно могли беспокоить вашего отца, - удовлетворенно заметила судья.
Роман изумленно воззрился на нее, а адвокат поспешил вставить свои пять копеек:
– Прошу обратить внимание, что ответчик уже тогда пытался добиться рассматриваемого имущества. Он настоял на прописке, и вероятно, собирался вытребовать завещание в свою пользу, в обход законных наследников. Но видно, старшее поколение покрепче оказалось: бабушка на ваши происки не поддалась, так вы за мать взялись, молодой человек?
– Потише, потише, - добродушно покачала высокой прической юридическая дама.
– Да, конечно, но поймите и моего клиента! Каково ему было приходить в больницу и узнавать от жены, что сын запугивает несчастную женщину, что она боится. Постоянные угрозы…
– Как вам не стыдно врать! – снова не выдержал Роман.
– Опять? – грозно свела брови судья, - Сказано вам было – держите эмоции при себе! Суду нужны факты, а факты пока свидетельствуют против вас!
– Какие факты, нет же никаких фактов, одна ложь и все!
– Бедная женщина просто боялась говорить о ваших угрозах! Рассказала только мужу! Но один свидетель все-таки нашелся! Уборщица в больнице слышала, как завещательница говорила, что боится! – адвокат стремительно перерыл свои бумаги, вытащил листок и провозгласил, - Вот! Собственные слова завещательницы: боится, что никогда больше сына не увидит!
– У-п-с, - подавился воздухом Роман. Ощущение, что он находиться в доме для умалишенных стало просто непреодолимым.
А голос адвоката торжествующе звенел:
– Вы постоянно давили на бедную женщину, угрожали ей, что она вас больше не увидит, и в результате добились нужного вам завещания!
Три пары глаз – отца, адвоката и судьи – обличительно вперились Роману в лицо.
– Она умирала.
Судейская дама внимательно поглядела в его опустевшее лицо и вдруг сказала:
– Истец, вы не могли бы нас оставить на минутку. Кажется, мне следует переговорить с ответчиком наедине.
Отец гневно-недоуменно воззрился на юридическую дамы и медленно наливаясь свекольным соком, открыл было рот. Но адвокат коротко ткнул его локтем под ребро и рот захлопнулся, отец проследовал к дверям. За ним, суетливо подхватив бумажки, выкатился адвокат.
Судья некоторое время молчала, пристально, словно неживой объект изучая сидящего перед ней Романа. Тому страшно хотелось поинтересоваться: может, мне встать, повернуться, вы еще сзади посмотрите? Но конечно же, не посмел, а вместо этого улыбнулся ей слабой, искательной улыбкой, за которую ему немедленно стало стыдно.
Но видимо, как раз эта улыбка и удовлетворила юридическую даму. Поизучав Романа еще с минуту, она вздохнула и тоже попыталась выдавить из себя что-то вроде ответной улыбки. Сочувственной.
– Надеюсь, вы понимаете, молодой человек: дело ваше совершенно провальное. – взмахом руки остановив пытавшегося возразить Романа, она продолжила, - Стыдно. Сильный, молодой, хорошо зарабатывающий мужчина, и пытаетесь обобрать своего пожилого, небогатого отца…
В ее голосе была такая искренняя укоризна, что Роман даже засомневался. Может, и правда? Может, отец потерял свою квартиру? Сгорела она. И банк с его сбережениями лопнул. С работы отца уволили. Такой вот тотальный личный апокалипсис, в котором единственное спасение – Романова квартира.
– Мне кажется, это вы не совсем понимаете… - осторожно начал Роман.
– Я понимаю значительно больше вас, ответчик. Я тут сижу для того, чтобы понимать. – она гневно листнула страничку дела, - У нас три пункта претензий. Вполне обоснованных претензий, - она кинула на Романа строгий взгляд.
– Что же там обоснованного? Что я маме не помогал? Угрозы? Чушь!
– Молодой человек, я в последний раз спускаю вам слова вроде «чушь», «ерунда», «ложь» и прочее. В суде нет лжи или ерунды, в суде есть свидетельства и доказательства! Факт угроз подтвержден свидетелем. Вы считаете, что помогали матери? У вас зарплата, - она глянула в принесенную им справку и ее брови надменно поползли вверх, - Тысяча долларов? Интересно, где это нынче такие зарплаты платят?
Роман раздраженно поморщился. Черт бы подрал Общество с его международным статусом и «белой» бухгалтерией. Платили бы как все нормальные компании – официальный минимум, остальное в конвертике – сейчас бы не было проблем.
– При такой зарплате вы могли купить вашей матери любое лечение, а вы…
– Я сделал для своей матери все, что мог, - глухо ответил Роман. Ну не рассказывать же ей как он дневал и ночевал в больнице, подмывал бессильное худенькое тельце, сажал на страшный больничный горшок – ведро на четырех ножках. Покупал бесконечные лекарства, которые так и не помогли. А когда все было кончено, у него не осталось даже на еду. Отец… Что ж, он давал денег. И приходил. С цветами и апельсинами. Похороны оплатил. Очень возмущен был, что Роман не дал ни копейки и наверняка теперь это припомнит.