Простак в стране чудес
Шрифт:
Но мистер Андерсон растолковал ему, что такая пассивная, бесхребетная позиция недостойна богатого человека. Сделав свое неожиданное предложение, Дж. Г. сорвал пелену с его глаз, и тут же нахлынули амбиции, желание вырваться из серого круга, зажить наполненной жизнью, как, например, Поттер. После знакомства в Лондоне они не очень часто встречались, но и этого хватило, чтобы прийти к убеждению: когда доходит до бурной жизни, Поттеру равных нет.
Когда Простак ступил на гравий перед главным входом, он услышал, что его окликают, и, подняв глаза, увидел Мэрвина. Герой экрана сидел за рулем, раздавая автографы представителям своей публики.
– Привет! – воскликнул он, когда Простак подошел. – Как головка?
– А? Гораздо лучше. Спасибо. Не так болит.
– Счастлив слышать. Тогда откуда такое сосредоточенное выражение твоего лица? Ты напоминаешь «Пробуждение души». Почему ты, Фиппс, разгуливаешь с таким выражением?
– Я задумался.
– О чем же?
Простак был счастлив довериться такому опытному человеку. Подсознательно он жаждал обрести советника, на чье суждение можно положиться. Не ведая, что Америка наводнена отчаявшимися людьми, бросающимися к Мэрвину Поттеру за советом, он выложил историю о предложении Дж. Г. Андерсона, и Мэрвин с ходу высмеял идею.
– Купить его отель? – спросил Мэрвин.
– Да.
– Зачем это тебе покупать паршивые отели! Ты этого не хочешь!
– Не хочу?
– Нет, конечно. Бред какой-то. Ты попросту выкинешь деньги на ветер. Владельцы отелей всегда кончают драными носками и очередью за бесплатным супом. Их разоряют в пух накладные расходы. Никакой, самый бездонный кошелек не выдержит покупки новых запасов мыла и новых полотенец взамен тех, что уворовали постояльцы. Ты удивишься, Фиппс, если я скажу тебе, в каких количествах крадут мыло и полотенца. Я и сам их прихватывал во всех отелях, начиная со Скалистого побережья в Массачусетсе и до Флориды, «Болотистого штата», где водятся аллигаторы. А я не так уж склонен к воровству. Нет и нет! Надо придумать что-нибудь получше. Я не хочу, проезжая однажды вечером по Бауэри, увидеть бродягу, спящего в канаве, и с содроганием узнать в нем моего старого друга. Что ж, скажу тебе, как поступил бы с таким богатством я.
Простак удивился.
– А разве ты не богат?
– Нет, что ты! Мы, актерская братия, люди бедные. Выпадают иной раз счастливые мгновения, когда мы, считая деньги в день выплаты, воображаем, будто мы богачи. Но тут нам стучат по плечу, и позади оказывается джентльмен с бачками, готовый вывернуть нам руки. Он забирает у нас все, снимает с нас последнюю шкуру.
– Ты про налоги?
Поттер покривился.
– Пожалуйста, Фиппс, не произноси при мне это слово. Ты, конечно, не желаешь мне зла, но невольно задеваешь за живое. Да, налоги, если уж ты настаиваешь.
– Наверное, они большие.
– Колоссальные! Добавь к ним еще непредвиденные расходы жизни на Золотом Западе. Пони для поло, яхта, плавательные бассейны, жены… То одно, то другое, а в итоге набегает… Мне пришлось удрать из Голливуда хоть на время, ради экономии. В Нью-Йорке, где соблазнов поменьше, я, может, сумею скопить небольшой запасец. Скоро я появлюсь на Бродвее.
– Да, мне уже кто-то говорил. Спектакль, само собой, станет хитом.
– Само собой.
– Я хочу сказать, у тебя полно поклонников.
– Полчища. В основном дамы. Леди меня обожают, Фиппс. И разве их можно винить, бедных дурочек?
– Наверное, это учитывается?
– А то как же! Завоюй женщин, и дело в шляпе. В театре не будет ни единого свободного местечка. Да, я как раз собирался тебе сказать. Вполне очевидно, как ты должен распорядиться богатством. Вложи деньги в мой спектакль. Ты мне нравишься, Фиппс, и мне хочется, чтобы ты удвоил свое состояние. Да что там! Утроил. Когда волосы у меня поседеют, а профиль испортит парочка лишних подбородков, я смогу обратиться за пропитанием к тебе. «Леман продакшнс инкорпорейтед» – вот кто заправляет этим рискованным предприятием. Хотя отчего же рискованным? Проект железный. Уверен, Леман будет рад продать тебе кусочек. Поезжай в Нью-Йорк, к нему. Ты станешь кем-то вроде менеджера. Делать тебе ничего не придется – посиживай себе в кресле, смотри, как другие трудятся, да огребай огромную прибыль. Идеальная, по-моему, жизнь. Так что скачи галопом и сообщи Андерсону, что сделка отменяется – ты решил вложить свои миллионы в театр. Ну а теперь, – прибавил Мэрвин, – вынужден с тобой распрощаться. Еду в Скивассетт купить одежки, чего уж там найдется. До свидания, Фиппс. Встретимся при Филиппах. Мы с моей невестой летим после ленча в Нью-Йорк, репетиции уже начались, и мое место там. Надеюсь, когда мы встретимся снова, ты уже станешь настоящим менеджером. Буду касаться шляпы, здороваясь с тобой, и называть тебя «сэр».
И, подписав еще пару-тройку автографов для своих поклонников, случайно прогуливавшихся мимо, Мэрвин Поттер отбыл, весело махнув рукой.
Несколько минут Простак стоял на гравийной дорожке, взвешивая все «за» и «против». Как и Андерсон, Мэрвин Поттер расширил его горизонты и открыл новые перспективы. Пока кинозвезда говорила, в нем загорелся дух авантюр, но постепенно стал угасать.
В конце концов, рассудил он, «Вашингтон» – место родное, безопасная гавань. Не опрометчиво ли бросать ее ради неведомых морей? Опрометчиво, бесспорно. Направляясь к офису мистера Андерсона, Простак решительно склонялся к тому, чтобы принять предложение босса. Мрачный взгляд Мэрвина на отельный бизнес несколько поколебал его, но теперь на троне вновь воцарился Разум.
Все-таки Мэрвин исказил факты. Простак проработал у Андерсона достаточно долго, чтобы понять – джентльмен этот весьма зажиточен. Любому, кто прослужит в его караван-сарае два года, очевидно, что, даже учитывая мыло и полотенца, доходы у Дж. Г. весьма недурственные. Ел он дорогие яства, носил шикарные костюмы, покупал роскошные машины и курил сигары по доллару за штуку. Сомнений не оставалось: человек этот живет в роскоши, и тот, кто станет его преемником, тоже заживет неплохо.
Когда вошел Простак, мистер Андерсон как раз курил долларовую сигару Он вскинул глаза и просиял прежней дружелюбной улыбкой.
– А, Фиппс. Вернулись?
– Да, сэр.
– Как себя чувствуете? Получше?
– Да, сэр.
– Ну и отлично. Вы застали меня буквально чудом. Мне нужно ехать в Скивассетт, повидаться с моим адвокатом. Но я могу назвать вам несколько цифр. Вот, например, за год, закончившийся 31 декабря… – И мистер Андерсон принялся выстреливать цифрами будто гейзер.
Для Простака цифры эти ровным счетом ничего не значили, но по тому, как его наниматель обкатывал их на языке, словно дорогой портвейн, он заключил, что суммы достаточно соблазнительны, и последние его сомнения улетучились. Мистер Андерсон, сделав паузу и опустив листок с записями, спросил:
– Так как?
И Простак без малейших колебаний ответил:
– Да что там! Здорово!
– Недурственно, а? – не отставал мистер Андерсон.
– Это точно.
– Так что, желаете купить «Вашингтон»?
– Да, безусловно!
– Тогда вот вам мое предложение. Я продам его за сто тысяч долларов.
Простаку показалось, будто его внезапно хлестнули по лицу мокрым полотенцем, что очень и очень неприятно. Еще ему показалось, будто его лягнул в живот на редкость здоровенный мул. Он хватанул ртом воздух, забулькал, споткнулся и принялся теребить клубный галстук «Трутней».