Простая история
Шрифт:
Я заметалась по квартире, ища свою одежду, сбрасывая на бегу халат.
— Так-так-так, — услышала я женский голос.
Это было ужасно, потому что я сразу поняла — это его мама. Смугловатая кожа и пристально добрые глаза, которые смотрели на меня с насмешкой. Ну а как еще смотреть на девицу в одном чулке? и рубашке. Я смутно помню, как оделась. Из вежливых фраз меня хватило только протараторить:
— Колясказалямогуостаться. Проститемнепоравсегодоброго.
Удрав из квартиры, я тут же начала названивать Скобелеву. Он не ответил, но написал, когда я уже была в метро.
К. Привет. Звонила. Занят очень. Все хорошо?
А. Плохо. Кажется, я познакомилась с твоей мамой.
К. Блин! Сегодня не пятница?
А . Вчера была. Сегодня суббота.
К. Гребаный йод, прости. Я забыл. Она приходит ко мне по субботам, чтобы убрать квартиру. Пунктик. Надеюсь, она тебя не смутила.
А. Я была в одном белье, поэтому смущение оказалось неизбежным призом.
К. Не допрашивала?
А. Нет. Я сбежала.
К. О, благослови бог твою привычку удирать.
А. У тебя будут проблемы?
К. Разумеется. Я же единственный ребенок, холостяк за тридцать, который никак не родит внуков. Эти проблемы у меня перманентно. Если твоя задница хоть немного приглянулась моей матери, то эти проблемы мы очень скоро будем делить на двоих.
А. С какой стати, Скобелев? Я тебе ничего не обещала. Мы же просто сексом занимаемся.
К. Ох, ну давай, Фролова, разбей мне сердце. Я все маме скажу, она заставит тебя за меня выйти.
А. Ты конченый, Коль. Я больше у тебя ночевать не останусь.
К. Отлично. А я все пытался напроситься в гости, но до тебя не доходит. Хоть так…
А. Ты хочешь в гости? С чего это?
К. Мне до «Рассвета» от тебя — два шага.
А. Продуман.
К. Виновен.
А. Ты же занят. Чего написывешь?
К. Забил на интернов. Все равно херню несут. Кретины.
А. В образе доктора Быкова?
К. Иногда необходимо побыть говнюком, да.
Я вышла на своей станции и пошла работать, но мысли о Колиной маме меня не отпускали. Слишком уж внимательно она меня изучала. Попытки забыть и не придавать значения не увенчались успехом. Я накрутила себя по полной, решив извиниться перед Колей лично. Хотя за что? Это же он перепутал дни недели и поставил меня и собственную мать в неудобное положение. Но здравый смысл отказывал, а эмоции продолжали крутиться в животе, требуя скорой встречи с моим занятым доктором. Ну или хотя бы приятного визита. Все это кончилось тем, что в среду, среди бела дня, я оказалась возле «Рассвета» с коробкой пышек и двумя стаканами кофе.
Глава 12
Сбыча мечт
Да, я специально подбила расписание встреч, чтобы между ними где-то в полдень было окно, специально надела юбку выше колена и чулки. На улице стало совсем тепло, и вместо пальто позволила себе легкий плащ. Блузка-рубашка, жилет и неизменный шелковый шарфик на шее дополняли мой немного легкомысленный, но все еще рабочий образ.
Я знала клинику как свои пять пальцев и могла с закрытыми глазами найти кабинет Николая. В регистратуре сказали, что у него операция, и я одновременно расстроилась и обрадовалась. Не стоило отвлекать его на работе по пустякам, хотя уж очень хотелось хотя бы увидеться и украсть мимолетный поцелуй, быстро вдохнув его запах, смешанный с больничным.
Пока я шла по коридору к кабинету, витала в облаках, прокручивая в мыслях все свои и Колины фантазии с привкусом извращенной медицинской профдеформации. Зазевалась и задела плечом медсестру.
— Осторожнее, девушка, — не очень приветливо буркнула она.
— Простите, пожалуйста. Я нечаянно.
Я подняла на нее глаза и тут же узнала. Боже, как бы я хотела не помнить ее лицо, но оно врезалось мне в память. Миленькая шатенка, ниже меня ростом, хрупкая, со вздернутым носом и густой косой челкой.
Она тоже вцепилась в меня глазами, явно узнав.
Света. Та самая девушка Темы из Хельсинки.
Что она тут делает?
Хорошо, что мои ноги работали лучше мозгов, и я автоматически пошла дальше. Ну правда, не здороваться же мне с ней. И уж точно не любезничать. Я отвернулась и стала искать глазами нужную дверь с табличкой. Света тоже пошла своей дорогой.
Сердце колотилось, как бешеное. Я уже мечтала скорее избавиться от своего ароматного сюрприза и бежать в офис. Дверь Колиного кабинета оказалась приоткрыта. Все та же симпатичная девица разбирала папки. Я не без сожаления и легкой немотивированной ревности отметила, что грудь у нее больше моей. А вот губы тоже больше, но совершенно некрасивые. Весьма вероятно, что обе выдающиеся части у нее были искусственно увеличенные.
— Ээээ, здравствуйте, — подала я голос.
Медсестра, не поднимая глаз от бумаг, проговорила:
— Вы на прием? Николай Николаевич еще в операционной. Ждите в коридоре.
— Нет, я просто хотела оставить для него кое-что.
Она тут же подняла голову и окинула меня изучающим взглядом. Я поставила на стул в предбаннике бумажный пакет, не собираясь проходить дальше.
— Что-то передать? — почти огрызнулась девица.
— Нет, он и так поймет. Просто скажите, что Аня заходила.
— Угу, — закончила со мной медсестра и стала снова копошиться с папками.
Я вынула свой кофе и пошла обратно, делая глоток на ходу, опять пребывая в своих мыслях и вспоминая, любит ли Коля большую грудь. Чьи-то сильные пальцы обхватили мое запястье и потянули в сторону. Я открыла рот, чтобы закричать, но вторая рука легла на губы, запирая звук.
Через секунду я оказалась в смотровой. Такой же, как рядом с Колиным кабинетом, но чуть дальше по коридору, а сам Скобелев прижимал меня к поспешно закрытой двери.
— Это я, тише, — проговорил он шепотом, убирая руку от моего лица, забирая стакан кофе и делая добрый глоток. — Ммм, еще горячий.
Он поставил стаканчик на стул и положил обе руки мне на талию. Я очнулась и врезала ему кулаком в грудь со всей силы. Коля глухо охнул.
— Ты сдурел что ли? Я перепугалась до смерти.
— Прости, я сам чуть не обделался от счастья, услышав твой голос.
Он поцеловал меня, и я тут же простила ему все, растекаясь от блаженства. Я не стала спрашивать, что он тут делает, один, в пустой смотровой, хотя должен оперировать. Коля тоже не особенно интересовался причинами моего появления в разгар рабочего дня, и меня это радовало. Намного приятнее было целоваться, прижиматься к нему, гладить, чуть задевая ногтями его шею сзади, водить второй рукой по голубой пижамке-униформе.
Не в силах справиться с желанием, я обнаглела и сунула руку под рубашку, чтобы погладить крепкий пресс.
— Аня, — рыкнул Николай, прикусывая мою губу.
Я пискнула и сжала в кулаке его волосы, но руку не убрала. Наоборот, еще и провела пальцем под резинкой штанов.
— Я же не железный, — мученически застонал он.
— Но местами уже каменный, — продолжала я издеваться, проталкивая ладонь дальше, под белье, туда, где действительно было все твердо.
Скобелев скользнул губами по моему лицу к уху, прикусил мочку, заставляя пискнуть, проложил дорожку поцелуев по шее к груди, расстегнул все пуговки на жилете и три на блузке, отодвинул шелк и пососал сосок через лифчик.