Простая история
Шрифт:
Во время застолья, когда уже не раз подняли бокалы и за праздник, и за здоровье, и за прошедший год, неожиданно встал адвокат и провозгласил тост за хозяев дома, за недавних молодоженов. Желая им счастливой семейной жизни, он неожиданно процитировал строки из моей любимой «Баллады о любви» Высоцкого:
Свежий ветер избранных пьянил, С ног сбивал, из мертвых воскрешал, Потому что, если не любил, — Значит, и не жил, и не дышал!— А
— А вы их смотрели? — спросил он меня.
— Только два. В одном фильме адвокат был иностранцем и боролся за права человека, в другом — главный герой боролся с пороками нашей системы.
— Ну и кто же вам понравился?
— Английский адвокат элегантный и холеный, такой же, как и вы, но понравился мне наш.
— Чем же? — искренне удивился адвокат.
— Он более живой и эмоциональный, и мне его было искренне жаль, когда он чуть не отправился на тот свет, отравившись в ресторане. — Последние слова я произнесла медленно и немного зловеще.
— Ну, я надеюсь, что мне не грозит такой ужасный конец, — заверил меня адвокат. — На тот свет я пока не собираюсь. Кстати, фильмы про адвокатов я не смотрю.
Я замолчала, решила не продолжать этот разговор, но вечер чудес и открытий не закончился.
Дальше несносный человек поразил меня тем, что взял гитару, когда его попросил Павел, и, нисколько не ломаясь, спел несколько веселых песенок Окуджавы. Голос у него оказался приятным. Просто не человек, а кладезь талантов. Интересно, может, он еще и в теннис играет, и на горных лыжах катается? Надо будет как-нибудь спросить. Правда, у нас нет ни теннисных кортов, ни горнолыжных трасс. И все же… Не успела я поразмышлять над этим, как адвокат неожиданно задал вопрос:
— А может быть, вы нам что-нибудь споете?
— Я?
Я сначала подумала, что он обращается к кому-то другому, находящемуся за моей спиной, но он весело смотрел именно на меня.
— Да, вы, — ответил он просто.
— Нет, — категорически отказалась я, — у меня нет голоса, да и песен я не знаю. Ни одной.
Сказала — и увидела изумленные Кирины глаза. Моя подруга не сдержалась, когда услышала, что я так беззастенчиво лгу:
— Странно, но в школе у тебя голос всегда был, ведь ты пела в хоре. И в студенческие годы…
— Раньше был, а потом… пропал. Навсегда.
Терпеть не могу петь перед незнакомыми. Да, я иногда пою, когда меня просят, но чаще всего дома или в маленькой компании. «Зачем он просил меня спеть? Неужели хотел сделать из меня посмешище?» — мучительно гадала я, склоняясь к мысли, что адвокат задумал выставить меня в неприглядном свете, и мне так захотелось досадить ему в ответ.
— А где же ваша милая спутница? Почему вы пришли без нее? — обратилась я к нему, когда все пошли танцевать, а он остался сидеть за столом. Увидев его недоумение, напомнила о недавней сцене на улице. Все оказалось намного прозаичнее, чем я ожидала.
— Я был на дне рождения своего дяди, а девушка, моя дальняя родственница, выпила немного лишнего. Меня попросили довезти ее до дому, — просто объяснил он мне.
Вот так: и не коллега по работе, и не случайная знакомая, и не тайная возлюбленная, просто родственница. А я-то настроилась на дальнейшую пикировку…
После двенадцати часов компания решила выйти во двор и повеселиться на свежем воздухе. Взяли с собой санки, так как во дворе Кириного дома была высокая ледяная горка. Когда оказались на улице, адвокат вдруг подошел ко мне и предложил проехать с горы вместе с ним. Я знала, что это не доставит мне никакой радости, но согласилась, хотя лучше бы мне этого было не делать. С горки мы съехали неудачно — перевернулись и упали. Пока скатывались по ледяной поверхности, я порвала колготки и слегка ободрала лицо. Ничего лучше не придумаешь для новогоднего праздника. Адвокат извинился передо мной, увидел мое несчастное лицо, и, когда мы вернулись в дом, чтобы загладить свою вину, пригласил меня в театр. Неожиданно для себя я дала согласие. Договорились на четвертое января.
Глава 8
В театр мы не поехали. Третьего января адвокат, раздобыв у Киры мой телефон, позвонил, попросил прощения и вежливо сказал, что не сможет поехать вместе со мной в театр, так как очень занят, он просил отложить поездку. Я не огорчилась, так как не испытывала большого желания встречаться с ним, просто мне было бы интересно открыть в этом человеке какие-нибудь необыкновенные качества.
Прошли каникулы, адвокат не звонил, а потом мне стало не до него. В школе меня ждали неприятности.
Одна из моих учениц, десятиклассница Лена Комкова, перестала посещать школу еще во второй четверти. Учителя не могли выяснить причину отсутствия. Ее родители говорили, что девочка серьезно больна. Лена была интересной девушкой. Она предпочитала макияж и одежду только темных тонов, на ней всегда было огромное количество дешевой бижутерии, себя она считала незаурядной личностью, поэтому друзей в классе у нее не было. Лена вела какую-то свою тайную жизнь, в которую никто из одноклассников не был посвящен. На меня она смотрела свысока.
— Зачем вы нам рассказываете о всяких ретроспективных композициях, метафорах и реминисценциях? — возмущалась она, высказывая мне претензии на уроках.
— А о чем бы ты хотела узнать? — спрашивала я.
— Расскажите о любовном треугольнике Маяковского и Бриков, — требовала она. — И почему мы не изучаем «Яму» Куприна?
Да, действительно, почему? Мы же читаем «Преступление и наказание» Достоевского.
После каникул Лена Комкова неожиданно появилась и оказалась недовольна теми оценками, которые учителя ей поставили за полугодие, в том числе и я.
— Ольга Юрьевна, — возмущенно обратилась она ко мне в начале урока. — Почему вы мне поставили тройку?
— А почему ты считаешь, что у тебя должна быть другая оценка? — ответила я вопросом на вопрос.
— У меня должна быть четверка! — категоричным тоном заявила Лена. — Ведь в сентябре и в начале октября у меня были в основном четверки.
— Но были также и тройки, к тому же ты отсутствовала почти два месяца, — возразила я.
— Ну и что? Я болела.
— Лена, но ведь у тебя даже нет справки по болезни, — поразилась я. — Ты не можешь внятно объяснить, где ты была.