Простая история
Шрифт:
Я сразу же смутилась, как будто меня застали на месте преступления и все мои меркантильные интересы вылезли наружу. Что он обо мне подумает? Рассуждаю о ценностях жизни, а сама рассматриваю бриллианты! Идя по тротуару рядом с ним, я старалась мысленно успокоиться.
— Ты не находишь, что человеку, живущему в небольшом городке, рано или поздно становится тесно? У тебя никогда не возникало это чувство? — спросил он меня.
— Конечно, если ты живешь в привычном с рождения и до боли знакомом мире в течение долгого времени, рано или поздно начинаешь тяготиться им. Тебе кажется, что пространство, которое раньше было достаточным, начинает сжиматься и уменьшаться вокруг тебя. Ты смотришь в окно и понимаешь, что каждый день видишь
— Но тебе не кажется, что провинциальная жизнь лишает человека многих возможностей и ограничивает его?
— Да, кроме книг, здесь ничего не дано. Но и книги — это уже много, и не думаю, что я глупее своих ровесников, живущих в больших городах. Мне кажется, что все зависит от самого человека: хочет ли он развивать свой ум, или его вполне устраивают криминальное чтиво, просмотр бесконечных сериалов и отдых на диване. Так что внутренний мир человека не всегда измеряется территорией, на которой он проживает. Ты можешь не соглашаться со мной, но я уверена, что и в Москве, и в Туле, и в нашем городке живут люди умные и глупые, добрые и жестокие, хитрые и бескорыстные, с похожими характерами и образом мыслей. И заметь, в последнее время люди, пресытившись свободой больших городов, побежали искать уединения и покоя.
— Это ты намекаешь на меня? — спросил, улыбаясь, Олег.
— Но ты же приехал сюда, а мог бы рвануть куда-нибудь на Запад.
— Каждый выбирает по себе, — уклончиво ответил он.
Я заметила, что Олег своими вопросами постоянно вызывает меня на откровенность, но сам остается непроницаемым и закрытым. Довольно нечестно с его стороны.
— А вот мне интересно, чего ты ждешь от жизни в этих краях? — пошла в наступление я. — Ведь здесь те же проблемы, та же расчетливость и практицизм, только в чуть меньших размерах, чем в мегаполисе. Я уважаю твою работу, но копаться в чужих отношениях — выше моих сил. Тебя не страшит та человеческая бездна пороков, в которую ты постоянно смотришь?
— Я тебя прекрасно понимаю. Да, наша жизнь соткана не только из подвигов и благородных поступков, но и из подлости и грязи. Тем не менее каждому человеку в любой ситуации свойственно надеяться. Все зависит от того, кто сможет дать ему эту надежду. Что касается моей работы, стремление к победе и азарт борьбы в первую очередь привлекают меня в профессии адвоката.
— Красивые слова, но я тебя за ними все равно не вижу. И еще меня беспокоит: а если он ее недостоин? — спросила я, начиная нервничать, потому что моя очередная попытка вывести его на чистую воду потерпела неудачу.
— Чего недостоин? — не понял Олег.
— Недостоин этой надежды, свободы, даже жизни. Если он настоящий мерзавец и преступник, а ты его спасаешь, — возмутилась я.
— Меня восхищает твоя непосредственность, но не беспокойся, я всегда думаю о том, чтобы мой ум был в ладу с честью и совестью, — сказал он. — Так что тебе не следует опасаться того, что рядом с тобой идет недостойный мужчина.
Последние слова заставили меня призадуматься. Что это? Намек на то, что у него в отношении меня серьезные намерения, — или обычная вежливость хорошо воспитанного человека? Но не успела я все это осмыслить и прийти к определенному выводу, как Олег тихо шепнул мне на ухо:
— Девушка, вы мне очень нравитесь. Как вы посмотрите, если я начну за вами ухаживать?
Я остановилась и не смогла вымолвить ни слова.
— Ваше молчание я расцениваю как согласие, — самоуверенно произнес адвокат, взял меня за руку и перевел через дорогу.
Глава 12
Оставшуюся часть дня я находилась под впечатлением слов, произнесенных Олегом. В душе бушевала буря эмоций. Дело в том, что в юности я уже прошла испытание любовью, закончилось оно глубоким разочарованием. Шел последний школьный год, когда я влюбилась в мальчика из параллельного класса. Мы встречались четыре года и все же, несмотря на взаимное чувство, расстались, хотя наши отношения обещали завершиться перезвоном свадебных колоколов, да и родители с той и с другой стороны дружно строили далекоидущие планы. Просто однажды мой молодой человек сгоряча сделал мне неожиданное признание: «Как же с тобой иногда бывает трудно — ты такая правильная!» — сказал он и сильно раскаялся, потому что эти слова я восприняла как обидную и неумную претензию к своему характеру. А потом я узнала, что он позволяет себе приволокнуться за другими, менее правильными девушками и при этом уверяет их, что его невеста — ангел с неземным голосом. Я не захотела быть ангелом с неземным голосом. Меня вполне устраивали человеческий облик и верность в любви. Впоследствии знакомств с представителями противоположного пола я старательно избегала.
Теперь я должна была решить: принимать мне ухаживания Олега или… «Да что ж это такое! — произнесла я вслух. — Почему я о нем думаю весь вечер и так переживаю!» Сердце мое предательски сжалось. Да, он умен, интересен и хорош собой. Это большая редкость в жизни, чтобы в одном человеке было столько достоинств. Правда, он немного заносчив, да и высокомерия ему не занимать, но кто из нас может похвастаться идеальным характером? Что меня настораживало, так это то, что я почти ничего не знала о его прошлом и о причинах, побудивших его неожиданно появиться в нашем городке. Слова о ранней смерти матери и о наличии сестры, сказанные им невзначай, меня не вполне удовлетворяли, а желания приподнять таинственную завесу с его стороны абсолютно не наблюдалось. Поэтому я была измучена своими переживаниями, но одно знала точно: в моей жизни появился человек, к которому меня неудержимо влекло и чью сложную натуру мне хотелось понять. В то же время я опасалась обмануться в своих ожиданиях и вновь испытать разочарование.
Я пригласила Олега к нам в театр на премьеру мюзикла «Колобок», который мы подготовили с ребятами. Мне хотелось, чтобы он немного отвлекся от своих деловых клиентов, забыл о чужих интересах и очутился в веселом мире детства.
Повеселились все, особенно весело было мне.
В заглавной роли должен был дебютировать Вадик Суржиков. На репетициях все было превосходно: он и пел, и танцевал — в общем, вел себя свободно, но, как только наступил его выход, Вадик побледнел и отказался выходить на сцену.
— Ой, Ольга Юрьевна, я боюсь. Я не смогу. Мне страшно, — пролепетал он.
Я начала его уговаривать:
— Вадик, страшно бывает только в первую минуту. Ты выйдешь и увидишь зрителей. Но ты хорошо знаешь слова, тебе нечего бояться. Там, на сцене, ребята. Они помогут.
— Ой, Ольга Юрьевна, меня трясет, руки и ноги дрожат.
В зале стал нарастать шум, ведь бабка и дед уже давно испекли Колобок, которого до сих пор не было.
— Эй, Колобок, выходи! — стали выкрикивать зрители. — Мы тебя ждем!
— Ольга Юрьевна, я пойду только с вами, — вцепился в меня Вадик. — Я все буду делать, только если вы будете стоять рядом со мной.
— Что же это будет за Колобок? — говорили ему ребята-актеры, окружившие нас. — Это будет какой-то странный Колобок, двойной.
Но Вадик никого не слышал и тащил меня на сцену, а я упиралась изо всех сил и старалась его успокоить. В этот момент приподнялся боковой занавес, и зрители, увидев нас, захохотали.
Кое-как мы вытолкнули Вадика-Колобка на сцену, и он дрожащим голосом запел песню. На сцене должен был появиться заяц. Влад Соколов, игравший зайца, подошел ко мне и с тихой обреченностью произнес: