Прости, я тебя не ждал - 2
Шрифт:
Я в панике заметался по комнатам, выдумывая полнейшую чушь, сотни провальных вариантов, планов и идей. Но, что я мог, черт возьми? Паника, сковывающая и ледяная, сжала своей когтистой лапой мое глупое отчаявшееся сердце. Мол, смотри, я его раздавлю, оно все равно никому больше не нужно.
Глупец, идиот, придурок! Что я ценил в прошлой жизни? Вереницу бесконечных обезличенных любовниц, что рядами и колоннами проходили через мою постель и мой член? В этом было мое прежнее счастье, серьёзно, мать твою? Я вцепился в волосы и еще раз бросился
В руку тут же схватил телекорп, оголтело тыкая пальцами на кнопки. Где-то здесь был ее номер, сохраненный, на всякий случай, в «избранном». Она всегда для меня была центром моей вселенной, даже тогда, когда я об этом еще не знал. А сейчас ее здесь не было. Пустая адресная книга, никого не осталось. Но если, из гребаного девайса еще можно было удалить следы пребывания Раваны в моей жизни, то из моей памяти нет. Вся информация о ней намертво прикипела к моим мозгам, огненными татуировками ее номер был выгравирован в моей памяти. И я уверенно жму на виртуальные кнопки голографического меню.
Плевать! Пусть мне впаяют еще один срок, но я скажу ей все что думаю, все, что у меня на сердце или хотя бы успею сказать еще один раз «прости». Оно того будет стоить.
Но нажать на кнопку соединения с абонентом я не успел. Во входную дверь кто-то уверенно постучал.
Глава 21
Я открыл дверь и мне тут же прилетело кулаком в челюсть.
Ауч! Больно!
Отвечать не стал, не имел права. Сам напросился, ведь меня предупреждали и не раз. Но где я, а где благоразумие? Где, где…в Караганде!
Качок хренов! Схватил за грудки и снова приложил по морде лица. Из разбитой губы хлынула кровь, а во рту разлился четкий привкус металла. Третий удар притормозил в воздухе и меня оттолкнули, как куль с мукой.
– Мудак! – проревел Молох и двинулся прямиком к бару.
– Я тоже рад тебя видеть брат, – прошипел я и, охая и потирая ударенную скулу, уселся в кресло. Вот же боров великовозрастный! Сила есть ума не надо?
Да уж, Ас, кто бы говорил…Ни силы, ни ума…
– Пошел ты на хер! Из-за твоей любвеобильной колбасы, что болтается у тебя между стройных ножек, мы оба здесь теперь застряли навечно. Ты хоть понимаешь, что наделал, а? Гандон штопаный! – разорялся брат, гремя бутылками и наливая себе обильную порцию горячительного.
– Ты чего так ерепенишься? Подумаешь, Земля. Тут, всяко, лучше, чем куковать в этой тюряге, – попытался я замять трагедию.
– Ты мне тут не обобщай. Кому лучше, а кому очень даже прекрасно! Ясно тебе? – рычал Молох, хапая идру (прим. автора: идра – напиток на основе вакатуса, крепостью выше сорока градусов) уже не из стакана, а прямо из горлышка.
– А ну-ка, колись. Кто там завелся у тебя? – с подозрением уставился я на брата.
– Конь в пальто!
– И где теперь этот конь? – приподнял я вопрошающе одну
– Дак, может и помер уже и все по твоей милости! Святой Космос, как же я тебя ненавижу! – взревел мой родственник и опять с кулаками двинул в мою сторону.
– Э-э-э, ты это, осади! – встал я на ноги и принял защитную стойку. Все, хватит мордобоя, этим делу уже не поможешь.
– Осади? А хрен тебе не пососать, а, братишка? Там сын у меня остался. Понял, дубина? Сын! Да ничего ты не понял, трахарь хренов, – махнул на меня рукой и вновь двинул в сторону бара. Все, сейчас опять накидается в дугу.
Я осторожно подошел к нему и сунул под руку пустой бокал, мол «и мне налей». Не отказал, даже не хмыкнул, только молча наполнил почти до самых краев.
А потом мы, не сговариваясь, сели в кресла напротив другу друга. Молох – злой как само исчадие Ада, а я просто тихо выжидающий, когда он начнет вещать мне за все мои косяки. Как-будто их и так у меня немало.
– Как он у тебя там получился-то хоть? – первым начал я разговор.
– Кто? – непонимающе воззрился на меня брат.
– Да конь же твой, в пальто который, – еще один насупленный взгляд и я пояснил конкретнее, – ну сын, Молох. Сын твой!
– А! Сын! Ну как, как? Трахнул бабу, она забеременела и родила. Физиология, мать ее ети. Не, Ас, ты реально в нашей семье самый тупой, – и почесал с умным видом затылок, мол «не то, что я». Ага, три раза ага. Сын у него. На Земле, блять! Совсем сбрендил!
– Слышь, гений местного розлива, я надеюсь, что ты в курсе, что тот сын, тебе на самом деле, вроде как, и не сын, да? – но Молох смотрел на меня с самым упрямым выражением в мире и молчал, поэтому я продолжил его добивать, – Генетически, у тебя нет никакого ребенка, брат. Але? Он не твой, а просто биологический отпрыск твоего земного тела.
– Че серьезно? – в притворном ужасе выпучил на меня глаза Молох и зажал мальцами губы, – Да не может быть! А я-то, дурачок, думал иначе! – а потом продолжил уже более серьезным тоном, – Да знаю я все, Ас, только привязался я к мальчонке, всем моим грешным сердцем к нему прикипел. Понимаешь? Эх, да куда тебе…
И вновь принялся накачиваться идрой.
– И сколько годков этому твоему сыночку? – уточнил я на всякий случай.
– Было сорок, когда меня выдернули. На юбилее гулял. А ты мне все обосрал, мелкий говнюк! – и вновь потряс тяжелым кулаком в воздухе.
– Так он, поди, уже давно коньки отбросил, это же там двадцать три года прошло, – махнул я рукой, мол «гиблое дело».
– Ясень пень отбросил, – фыркнул брат.
– Ну и чего? Узнал бы кто он есть в Истинном Космосе и к кому ты там всем сердцем прикипел, авось и, впрямь, родственная душа.
После моих слов брат повторил трюк с выпучиванием глаз, потом подавился горячительным, закашлялся и весело, во все горло захохотал.
– Че ты ржешь, дубина? – недоумевал я. Не иначе, как умом братишка тронулся от горя.