Прости. Забудь. Прощай
Шрифт:
всем, что касалось сестры Жюльена, я попытался повторить как можно ближе к
оригиналу те сюжеты, которые сумел запомнить. Моим каракулям, естественно, не хватало профессиональной легкости, которая была у девушки. Тем не менее, купив под улыбчивым взглядом продавщицы красную помаду, я изобразил на
150
своем зеркале подсмотренные у Люси фигурки, со всем усердием, на которое
был способен. Предполагал ли я, что мои «наскальные рисунки» приведут к
целой цепи
Ложиться спать в определенное время стало привычным, и, проявля-ясь в квартире Жюльена, я знал, что произойдет там в ранние часы, с большей
или меньшей вероятностью. Утреннее пробуждение не отличается разнообра-зием, но это утро не было похоже ни на одно. Жюльен взволнованно ходил по
комнате, время от времени указывая невидимому собеседнику на зеркало в
прихожей, исписанное текстом сверху донизу. Приблизившись, я с открываю-щимся все шире и шире ртом, прочитал: «Здравствуй, Кристоф! Я тоже в шоке!
Узнавал, признаюсь, многие из своих жестов, но никогда бы не догадался, пока
не увидел, как ты рисовал на зеркале то, что могли знать только я и моя сестра!
Я путешествую с тобой уже несколько лет. Как давно это началось у тебя? Где
ты живешь? Готов ответить на твои вопросы. Задавай!»
Что я испытал? А вы… читая?
Жюльен посидел на полу, думая о чем-то, и через некоторое время
написал еще одну фразу:
— Надеюсь, ты здесь…
Заговорщически оглянулся по сторонам и дописал:
— Как тебе моя сестренка, Люсьена? Не влюбился еще?
Потом стер последние строчки, улыбнулся своей обаятельной улыбкой и подмигнул!
Времени, чтобы все обдумать и проанализировать, у меня не было, а
тут тем более пришла очаровательная художница.
По ее сдержанным жестам я понял, что она в курсе событий и спрашивает брата, могу ли я их слышать. Тот ответил, и девушка, показав кулак, по
всей видимости, мне, пробежала в ванную.
Самое главное, мы теперь могли общаться!!!
Еле дождавшись ближайшего выходного, я вылетел в Клермон-Ферран, где, судя по ответу на зеркале, проживали Жюльен с сестрой. Я узнавал эти улицы, по которым бродил столько раз со ставшим ближе, чем родной
брат, Жульеном и… не узнавал. Газетного киоска здесь никогда не было. На
этом углу мы всегда покупали вино, а сейчас там висело название ювелирной
лавки. Поднявшись быстро по лестнице на второй этаж, я с трепетом нажал на
звонок. Дверь открыла маленькая девочка. Слышно было, как стучали ее ту-151
фельки, когда она бежала. Задрав свою курчавую головку, малышка смотрела
на меня и улыбалась. Тут же недоверчиво и осторожно выглянул средних лет
мужчина, одетый в пижаму. Спросил сдержанно о цели визита. Я объяснил.
— Не живут здесь такие и никогда не жили, — сказал жилец, успокаива-ясь. — Удачи в поисках.
Захлопнул дверь, а с ней… и мою мечту. Спустившись на улицу, в со-вершенном смятении я написал веточкой на песке, обращаясь к Жюльену:
«Вы, оказывается… не существуете».
Заснув и проявившись утром в квартире Жюльена, сразу же ринулся к
зеркалу. Там было написано: «До тебя подобное уже проделал я. Не удивляйся… Ты тоже не существуешь! В этом вопросе все, похоже, зависит от точки зрения наблюдателя. Давай подумаем вместе, как облегчить нашу жизнь. Я знаю, например, как помочь тебе».
Оптимизм, которому я только начал учиться у Жюльена, был в нем
неисчерпаем. Под улыбающейся рожицей и детским рисунком мальчика и девочки он приписал:
— Попрошу Люсьену чаще составлять мне компанию. Ты ведь этого хочешь, не так ли? Мы теперь как сиамские близнецы и должны заботиться друг
о друге. Моя сестра — чуткая и нежная душа, уже переживает за нас обоих. Я
сказал ей, и не возражай, что…
Тут поле зеркала кончилось, но я с радостью увидел стрелку, указы-вающую на надпись под зеркалом на полу: «В гостиной у окна». Проследовал
туда и увидел Жюльена с черным учительским фломастером в руке, дописы-вающего строки на высоком белом пластиковом щите. «Что она тебе нравится», — возобновил я чтение.
— Вот ведь! — подумалось. — И не знаешь, радоваться или… Конечно, радоваться, кретин!!!
Я вернулся к написанному. Далее Жюльен сообщал, что давно нарисовал для Люси мой портрет. По ее просьбе. Он и раньше много рассказывал ей
обо мне, как о своем далеком друге. Ему кажется, что Люсьена даже одно время
была втайне в меня влюблена. Часто расспрашивала, просила пригласить в
гости. Теперь, когда она узнала, кто я на самом деле, она растерялась, но попросила брата дать ей возможность со мной пообщаться.
Так мы начали, как по электронной почте, оставлять на импровизи-рованных дисплеях, в которые мы превратили зеркала, свои сообщения. Мы
152
понимали, что никогда не встретимся, но писали изумительные по искренно-сти, полные любви письма. Люси стала для меня той девушкой, про которую
я мог сказать, что она мне дороже собственной жизни. Жюльен, посмеиваясь, передавал сестре на словах мои письма. Иногда он перевирал их содержание, чтобы подразнить меня и насладиться моим ужасом и отчаянием. Потом ис-правлял ошибку и весело смеялся, как мог это делать только он.
Наши отношения с Жюльеном переросли понятие обычной дружбы.